До машин и людей было рукой подать, всего метров пятьдесят.
– Тикаем, Санька, – шепотом скомандовал Валек и схватил сестру за руку.
Однако они не успели ни убежать, ни даже развернуться.
– А ну, стоять! – раздался грубый окрик совсем рядом, прямо из зарослей камыша.
Валек вздрогнул, а сестренка от неожиданности аж подпрыгнула.
Из камышей прямо на них выходил мужчина в высоких сапогах, одетый во все черное: черные джинсы и рубашку с длинными рукавами. Лицо его было очень бледным, а в вытянутой руке он держал пистолет. Дуло было направлено прямо на детей.
И вдруг на берегу, рядом с грузовиками, раздался звук глухого удара, как будто что-то тяжелое стукнулось о землю. И дети, и мужчина в черном непроизвольно повернули головы в сторону шума. Однако рука мужчины с зажатым в ней пистолетом при этом не дернулась, не повернулась вслед за направлением взгляда. Пистолет по-прежнему, как намагниченный, был направлен на Валька с Сашкой. И выстрелить он мог в любой момент.
Тремя месяцами ранее
Таня смаковала джин-тоник и умирала со скуки. Уже третий час в неудобном кресле самолетика «Як-40». Да у нее просто спина отвалится, если они сейчас же не прилетят!
Будто в ответ на ее мысли, стюардесса пропела:
– Командир корабля включил табло «Пристегните ремни!». Мы готовимся к посадке…
Пассажиры радостно загудели – посадку ждали все и давно. И уже час, как начали выпивать «за скорый прилет».
– Ну, чтоб земля нам была пухом! – послышался чей-то неуместный тост.
Смех, клацанье пластиковых стаканчиков, шиканье: «Чего несешь?»
– В смысле, за мягкую посадочку, – поправился тостующий.
Таня, хотя и не участвовала во всеобщем самолетном застолье, тоже пригубила любимого джина с тоником.
«Вот я и… где? – подумала она. – Полагается думать, что дома?»
Сосед по креслу, в нарушение всех правил, тыкал в кнопки мобильного телефона. Что удивительно, он дозвонился и проорал – видно, шоферу:
– Вован, мы снижаемся! Подгоняй тачилу ко входу! Слышь меня, ну?
«В любом нормальном самолете тебя бы на смех подняли, – мысленно возмутилась Татьяна. – Звонить, когда борт на посадку идет, – что, право, за бескультурье!»
И, словно старая бабка, сварливо додумала: «Но здесь бескультурье, похоже, стало нормой…» Ведь рейс, которым летела Татьяна, направлялся, увы, не в пижонскую Барселону, не в шалый Париж и даже не в интеллигентный Питер. И правила тут, похоже, действуют другие. Во всяком случае, стюардессы к ее попутчику не бегут, замечаний не делают…