«И куда это
сосед свалил? Домой, что ли? Вот уж несерьёзный человек, даже не
обождал!»
Размышления
Кимыча прервали истошные вопли Петровны. Столяр недовольно
поморщился, слишком уж пронзительно издавала неприятные звуки
соседка.
– Ой, люди!
Ой, божечки! Да, что ж такое делается?! Убили,
антихристы!
– Ты, чего там разоралась, Петровна?!
– Кимыч зашёл за подстанцию и замер. Эмалированное ведро выпало из
руки, но из-за высокой травы не покатилось, а осталось лежать
рядом. Перед голосящей Петровной и озадаченным слесарем,
вытянувшись, вдоль запыленной тыльной стены, лежало длинное тело
сухонькой старушки в сиреневом халате, слегка прикрытое вырванными
пучками травы. Одна пола халата задралась, обнажив худые икры ног.
Тапок, слетевший с правой ноги, валялся в полуметре от тела. Седые
волосы, собранные в пучок, слиплись от засохшей крови, недалеко
лежала половинка кирпича со следами крови и блеснувшими на солнце
волосинками.
– Делаааа,.. – нервно протянул Кимыч.
В убитой старушке он опознал уборщицу их Дома культуры Вишневскую
Софью Алексеевну. Хоть ей уже около семидесяти лет, но оставаясь в
здравом уме, с прекрасной памятью, она продолжала работать. Кимыч,
хорошо её знал, не раз бывал в её однокомнатной квартире. Мало ли
чем может помочь пожилой женщине в домашнем хозяйстве мастер на все
руки. То кран починить, то полочку на кухне повесить. К тому же
чуть больше трёх лет они вместе работали в ДК. Он доподлинно знал,
что Софья Алексеевна являлась бывшей хозяйкой, вернее наследницей
старинного особняка – большой дворянской усадьбы почти в центре
города. Именно в нём сейчас и располагался Дом культуры. Органы
женщину не трогали, во время революции ей исполнилось всего
тринадцать лет. После смерти родителей, в четырнадцать лет попала в
детский дом, затем учёба в ФЗУ. Во время Великой Отечественной
войны оказалась в городском подполье, после предательства и
провала, чудом смогла избежать ареста и выжить. После войны
окончила пединститут (исторический факультет), и некоторое время
преподавала историю в школе. В конце шестидесятых перешла работать
в музей, размещённый в её родовом гнезде, где и пробыла до пенсии.
Решением обкома партии и облисполкома, музей переместили в другое
историческое здание в самом центре города, а бывшую усадьбу из
музея немного перестроили под нужды культуры. Учитывая заслуги
Софьи Алексеевны, ей разрешили работать уборщицей в новом
учреждении, несмотря на её уже почтенный возраст. Нередко, учитывая
её дворянское прошлое, Софью Алексеевну приглашали для консультаций
по дореволюционной тематике при проведении тех или иных
мероприятий. Да и из городского драматического театра частенько
обращались к ней за помощью. Безобидный и отзывчивый человек. И вот
такой драматический конец…