Как он начал заклинанья.
Он запел – и кто был лучшим,
Стал певцом совсем негодным;
Он набил им в рот каменьев,
В глотки им он вдвинул скалы,
Тем певцам, повсюду славным,
Знаменитым чародеям.
Он заклял мужей тех гордых,
По местам раскинул разным:
На поляны без растений,
На невспаханное поле,
На безрыбные озера,
Где и окунь жить не может,
В водопад ужасный Рутьи,
В ту горящую пучину,
В тот поток, покрытый пеной,
Как каменья, их поставил,
Чтоб они огнем горели,
Чтоб, как искры, там трещали.
И веселый Лемминкяйнен
Тех мужей заклял с мечами,
Тех героев с их оружьем,
Стариков, а также юных,
Вместе с ними возраст средний;
Одного лишь не заклял он,
Только пастуха дрянного,
Только старого, слепого.
Этот старый, в мокрой шапке,
Говорит слова такие:
"О веселый Лемминкяйнен,
Всех заклял ты старых, юных,
Вместе с ними возраст средний,
Отчего ж мне дал пощаду?"
Отвечает Лемминкяйнен:
"Оттого я дал пощаду,
Что тебя и видеть жалко,
Скверен ты и без заклятий.
Ты, когда еще был молод,
Пастухом был самым злобным;
Деток матери ты портил,
И сестер родных срамил ты,
Лошадей всех перепортил,
Жеребят всех искалечил
По полям и по болотам,
По колеблющимся топям".
Но пастух тот в мокрой шапке
Был в обиде очень злобен;
Вышел из дверей наружу,
Через двор он вышел в поле,
К водам Туонелы помчался,
К бездне той реки священной.
Поджидал там Каукомъели,
Лемминкяйнена там ждал он,
Как из Похъёлы обратно,
В дом родной к себе поедет.