Сейчас мало кто рискует шуметь без
нужды.
Полагаю убийца или убийцы, постреляв,
бросились наутек. Местность они не знают, иначе бы поняли, что
здесь мало кто есть. Разве что несколько хвачей, да и то в
городе.
Хотя может за время там появилось
что-то куда более интересное.
И опасное.
На обратном пути пес стал носиться по
траве, охотясь то ли на мышей, то ли еще на какую мелкую дрянь, а
затем и вовсе пропал. Я не очень-то беспокоился. Жил же он как-то
без меня.
Осторожность вновь сыграла мне на
руку. Я заметил четверых зараженных лишь потому, что то и дело
осматривал местность. Может сперва они от людей и не сильно
отличаются, но с каждым днем болезнь становится все заметнее.
Все, кто выжил, теперь даже не видя
глаз, узнают зараженную форму. Походка у них сильно меняется, в
отличии от человеческой. Когда они спокойны и не бегут со скоростью
оголодавшего экспресса, то выхаживают, точно модели на подиуме. А
головы у них в этот момент болтаются, словно в шее нет никаких
костей.
Туда-сюда. Было бы смешно, если бы не
было так страшно.
Они брели по трассе, недалеко от
сгоревшей фермы, меньше, чем в четверти мили от отеля. А до меня
довольно близко, футов восемьсот. Как назло, в этот момент появился
пес. Я успел одной рукой схватить его за ошейник, а другой за
пасть. Чувствуя мокрую слюну на ладони, смотрел лишь на
зараженных.
Дасти, на мое счастье, не стал
вырываться, а его рычание было таким слабым, что его не
услышали.
Они прошли, скрылись за фермой,
направившись к лесу. Я выждал несколько минут, прежде, чем
отпустить собаку. Хотел вытереть руку от слюны, выругался, понимая,
что это кровь. Вся морда спаниэля была в ней испачкана. Он все-таки
поймал своего грызуна.
Мне повезло. Я был готов. Опять
один.