—
Привет, — ответил я на рукопожатие и осторожно стянул с себя плащ.
— Ну и погодка!
—
Ага, — покивал парень и посмотрел на небо, — Сейчас опять
зарядит.
Дождь пару минут назад прекратился, но низкие
тучи затянули весь горизонт.
—
Пойдем, послушаем, как директор речь толкнет, — усмехнулся парень и
пояснил: — Наш рыбак...
—
Ты о ком? — уточнил я.
—
Гм, Семена Павловича так между собой кличем, — пояснил Василий. —
Он из года в год говорит одно и тоже, но не любит, когда его не
слушают. Так квадрик твой? Или угнал у кого? — парень похлопал
ладонью по сиденью и стал рассматривать скудные приборы
управления.
—
Техника принадлежит клану, — кивнул в сторону озера, за которым
находилась Сомовка.
—
Понятно... — неопределенно сказал Василий, а потом хлопнул себя по
лбу: — Блин! Ну у меня и голова дырявая! Тут о тебе расспрашивали,
какой-то столичный перец. С виду олень-оленем, но мужик явно
жесткий и серьезный. Ты это, поосторожней.
—
И чего хотел этот, как ты его назвал, перец? — напрягся
я.
—
А пес его знает, — отмахнулся Василий. — Прокатиться
дашь?
—
Не вопрос, — задумчиво кивнул я, рассматривая невысокого мужика, в
строгом деловом костюме и с папочкой в руках, который направился к
нам. — Этот? — сделал движение головой и наклонился, якобы
завязывая шнурок.
—
Ага, он, — мельком посмотрев на мужика, подтвердил одноклассник и
взглянул на часы. — Стас, до линейки еще десять минут, успею по
поселку прокатиться! Ключи дашь?
—
Лови, — бросил ему ключ, — только не обрызгай никого!
Василий завел квадрик и резко стартанул, а я
приветливо махнул появившейся из-за угла школы девушке и
крикнул:
—
Лен! Привет! Меня подожди!
Та
в ответ махнула рукой, и я поспешил к ней, надеясь выиграть время и
оттянуть разговор с неизвестным.
—
Извини, Стас Иванов? — сухо осведомился мужик, пойдя мне
наперерез.
—
Допустим, — прищурился я, смотря в лицо незнакомцу и гадая, какие
от него ждать проблемы.
Скрытая угроза от незнакомца исходит,
уверенность и... любопытство, все это успел уловить, а тот стоит и
молча меня разглядывает.
***
Просторный кабинет, дорогие картины на
стенах, массивный письменный стол, за которым сидит старик и
просматривает принесенные документы. Жесткие черты лица, сурово
насупленные брови, мрачный вид, но от него исходят волны
недовольства. Возраст определить сложно, ему можно дать семьдесят и
с таким же успехом сто лет. И, тем не менее, он крепок и
силен.