Избушка на козьих ножках - страница 37

Шрифт
Интервал


– Может быть, ее муж, купив «Ягуар», давал кому-то из своих друзей? – предположила Инна. – Тем более, если они с женой расстались из-за его пристрастия к мальчикам. Так что тот тип с татуировкой вполне мог быть любовником бывшего мужа Веры Ивановны и раскатывать на его машине, говоря всем, что «Ягуар» его собственный.

– Действительно! А я все голову ломала, зачем тебе понадобился его адрес! – воскликнула Мариша.

– За этим и понадобился, – подтвердила Инна. – Ну что, поедем к мужу Веры Ивановны? Посмотрим, что он за человек?

– Поехали, – согласилась Мариша. – Судя по всему, бывший муж Веры Ивановны далеко не бедняк. Где он живет?

– Неподалеку, – ответила Инна. – На Черной речке. Минут за пятнадцать доберемся, если пробок не будет.

От третьего мужа Вере Ивановне, кроме красного «Ягуара», досталась еще и фамилия, которую она и носила, не меняя. Так что господин Докучаев Константин Михайлович, проживавший возле станции метро «Черная речка» в реконструированном сталинском доме со стеклопакетами и прочими интересными современными штучками вроде спутниковой антенны, домофона и современного лифта, мог видеть, что его фамилия красуется под обнаженными женскими телами на работах его бывшей жены. Скорее всего это была своего рода утонченная месть Веры Ивановны мужу, изменившему не только ей лично, но и всем женщинам вообще. Месть, носившая, прямо сказать, планетарный характер.

Сам Константин Михайлович о своей бывшей жене сохранил воспоминания явно самые негативные. Потому что, едва услышав, что подруги получили его адрес из рук Веры Ивановны, заскрипел зубами, и на его щеках заиграли желваки.

– Подлая тварь! – пробурчал он. – Она еще жива?

– Жива, очень собой довольна и прекрасно выглядит, – разочаровала его Мариша.

– В ее годы это, должно быть, становится все трудней и трудней, – язвительно заметил Константин Михайлович.

– Вера Ивановна сказала, что вы гораздо старше ее, – заметила Мариша, нарочно провоцируя мужчину, чтобы тот разозлился, а разозлившись, выложил бы подругам много такого, чего в нормальном состоянии говорить бы поостерегся.

– Всего на пару лет! – возмущался Константин Михайлович. – Бесстыжая лгунья! Просто возмутительно! Жуткая женщина! Вынудила меня отдать ей мою машину!

– Кстати, о машине… – оживились подруги.

– А что с ней? – спросил Константин Михайлович, схватившись за сердце. – Она ее разбила?