– Полагаешь, была определенная цель? – задумчиво проговорил Шагин.
Ревзин пожал плечами.
– Я вот что скажу. – Гроха снял кубанку, оглядел товарищей. – Я скажу так, что треба не рассуждать, а ехать в тот дом и робить, пока горячо. Ехать треба до тех Белявских и другой раз пошукать. – Он посмотрел на Шагина. – Твое слово, председатель, и в момент обернемся. И Гриша Ревзин нехай едет, и Саша, чтобы опять промашки не вышло.
– Чепуха, – сказал Ревзин. – Если у них и осталось что-нибудь после обыска, так успели припрятать, не найдешь. Скорее всего, из дома вынесли от греха подальше. Ночь же прошла, товарищи. Это – дважды два.
– Все равно разыщу, – горячился Гроха. – Съезжу туда, душу повынимаю из подлюг!
Наступило молчание. Все ждали решения председателя УЧК Андрея Шагина.
– Точка, – сказал он. – С ними еще будет встреча. А пока всем оставаться в отделе. Саша, прими у товарищей конфискат, все оформи. Потом пусть соберутся у меня. Разговор будет. Думаю, как раз к месту.
При этом он вновь поглядел на Олеся Гроху.
Вскоре сотрудники уездной ЧК заполнили просторный кабинет председателя. Шагин сидел за столом и листал бумаги. Вот он поднял голову, оглядел присутствующих:
– Гроху не вижу!
– Здесь я. – Парень в кубанке внес табурет, поставил его возле окна и сел.
– Так. – Шагин помедлил. – Случай расскажу. Произошел в Москве. Один комиссар ЧК допрашивал арестованного. Допрашивал и… – Председатель выразительно помахал кулаком. – Всем все понятно?
– Чего же яснее? – Гроха широко ухмыльнулся. – С контрой дело имел!
– Может, и с контрой, – продолжал Шагин. – Так вот, узнал об этом товарищ Феликс Дзержинский. Лично расследовал факт. Слушайте его заключение. Внимательно слушайте, думаю, всем будет полезно.
Шагин взял со стола лист бумаги, стал читать, отчетливо произнося каждое слово: «Комиссия рассмотрела и решила сделать самые энергичные внушения виновным и в дальнейшем предавать суду всякого, позволившего дотронуться до арестованного».
– Ого! – воскликнула Саша.
– Вон как круто, – добавил Ревзин. – Что же, приветствую такие меры.
– Чего не улыбаешься, Гроха? – Шагин положил бумагу на стол. – Может, не все понял? Повторить тебе, может?
– Контра же! – пробормотал Гроха в растерянности. – Стреляем ее – это можно. А прижать – не моги?
– Расстреливаешь не ты, – тихо сказала Саша. – Это Советская власть казнит врагов революции. Она приказывает, ты исполняешь. А лупить арестованных по мордасам есть самоуправство и подлость.