- Егор, ты ключи опять
потерял?
Она была именно такой, какой я ее
вспомнила. Невысокая, стройная, в легком домашнем платье до колен.
С легким удивлением на красивом лице, медленно сменяющемся целым
калейдоскопом эмоций. Узнавание. Неверие. Робкая радость пополам с
невыразимой тоской. Страх обознаться, разбавленный преждевременным,
но уже почти привычным, отчаянием.
- Аня? – имя прозвучало на выдохе
практически неслышно. А глаза стали странно блестящими, предав
хозяйку одинокой слезинкой, медленно поползшей по щеке. Время стало
вязким, замедлив свое течение, практически совсем остановившись.
Вдох-выдох… Два удара сердца…
И реальность трескается, подобно
тонкому ажурному стеклу, рассыпаясь осколками к нашим ногам,
освобождая меня. Возвращая меня...
- Мама, - сначала несмелое, а потом
прорвавшееся незримой лавиной, - мама, мамочка!
Объятия…сначала нерешительные, но
затем все крепче и ближе…родные… И слезы, моря слез, только теперь
уже от счастья. Вымывающие все, что мучило нас столько лет, очищая
и обновляя. Открывая перед безнадежно слепым все краски
горизонта.
Как мы зашли в дом, я даже не
заметила. Расположившись в небольшой гостиной, прямо на пушистом
светло-кофейного цвета ковре, мы говорили взахлеб, перебивая друг
друга, стремясь наверстать все, чего были лишены столько времени.
Рассказы о моих поисках переворачивали мою душу, а известие о том,
что меня убедили в ее гибели, вызвало новый поток слез у мамы. Она
выспрашивала все мелочи о школе, университете и моей обычной жизни,
пытаясь разом объять необъятное. Я выясняла все про ее работу,
увлечения, жизнь с Егором. Тему отца мы старательно обходили, но в
какой-то момент я решила, что надо разобраться раз и навсегда, не
возвращаясь больше к этому никогда.
Мы с Андреем (да, это оказалось
его настоящее имя) жили в соседних домах, в похожем на этот
поселке, клане белых волков. Он рос сыном альфы, красивым и видным
парнем, на три года старше меня. У нас были разные компании, наши
родители особо не общались, поэтому до определенного времени мы
даже не здоровались.
Я всегда была тихой и скромной,
не участвуя в сомнительных молодежных развлечениях, предпочитая
читать или рисовать в обществе самой себя. Одной близкой подруги, с
которой мы сидели за одной партой, мне вполне хватало. Из дома в
школу, из школы – домой, никому не было дела до тихой, незаметной
девочки, постоянно витающей где-то в собственных
мечтах..