Вот и дом Ильи.
Одним длинным прыжком заскочив во
двор, я на миг удивилась – больше двух сотен пар глаз уставились на
меня с нескрываемым изумлением. Что за собрание, на ночь
глядя?
Но мой взгляд был прикован только к
одному человеку…Илья стоял и смотрел на меня в полном шоке, а в
глазах…я читала его сейчас, как раскрытую книгу – в глазах любимого
было неприкрытое восхищение, запредельное облегчение и любовь.
Такая же, как та, которая царила у меня в душе. Захотелось
послушной собакой прижаться к его ногам, позволив родным рукам
зарыться в густую шерсть на загривке…
Но чужие ладони, вцепившиеся в его
плечи, заставили меня вновь окунуться в пучину ярости.
Как она смеет трогать его?
Приближаться к нему?
Отец Ильи попытался сгладить
зарождающийся конфликт, но я лишь раздраженно отмахнулась от него.
Знала, что никто не сможет помешать мне. Право требовать возмездия
было неоспоримым, и я не собиралась от него отказываться. Тем
более, что альфе приказывать не мог никто.
Страх и понимание неминуемой
расправы в глазах несостоявшейся убийцы лишь раззадоривали волчицу.
Желание впиться зубами в ее горло, разрывая шкуру, слушая надсадные
хрипы, стало непреодолимым.
За все приходится рано или поздно
платить. На мой взгляд, отсрочка и так слишком затянулась…И я со
злым удовлетворением наблюдала, как черная волчица, ниже меня на
полголовы, медленно и обреченно выходит в импровизированный круг,
образованный остальными членами ее стаи. И на этот раз ей придется
сильно постараться, чтобы отсюда уйти...
Илья
Я бездумно проводил взглядом
медленно перебирающую лапами Диану, выходящую на середину двора, но
сам остался на месте. Обзор с веранды открывался прекрасный,
поэтому не было смысла спускаться и расталкивать всех, отвоевывая
местечко получше. В голове до сих пор был полный сумбур, щедро
приправленный ошалелой радостью от того, что любимая нашлась. Но он
постепенно рассеивался под жестким прессом
происходящего.
Поединок? Серьезно?
Аня же только-только прошла первое
обращение, она ни разу не участвовала ни в чем подобном. Да даже о
полном владении звериным телом говорить было явно преждевременно!
Мысли прояснились окончательно, когда я увидел, как белая волчица
неловко переставила лапы. Меня будто окунули в прорубь в январский
мороз.
Она ранена!