- А какой более вероятный? – я даже дыхание задержал в ожидании
ответа.
- Ее оборот сдерживается искусственно.
- Но как? – моему удивлению не было предела. Неужели такое
возможно?
Следующая мысль меня взбесила до крайности – неужели ее отец
делает это с ней? Он же оборотень, он должен понимать, что лишает
ее части самой себя, в конце концов! Из частично
трансформировавшегося горла вырвалось злобное рычание, вспугнувшее
стайку птиц на ближайшей рябине. Хорошо, что вокруг никого не было,
иначе одним несчастным, страдающим от заикания, стало бы
больше.
- Держи себя в руках, - голос мамы подействовал на меня
успокаивающе, - у тебя еще будет время свести счеты.
- Да, мама, ты права, - в моем голосе мелькнули кровожадные
нотки. Но злость потихоньку отступила, позволив мыслить трезво, -
что еще сказал твой специалист?
- Он считает, что она что-то принимает или, возможно, ей что-то
подмешивают в еду.
- Он знает, что это может быть? – я уже просчитывал в уме
варианты, как узнать это наверняка.
- Не совсем, - мама чуть замялась, - он предполагает, что это
может быть драконий глаз.
Драконий глаз был широко известен среди оборотней, названный так
за красивые небольшие ярко-оранжевые цветы с черной вытянутой
сердцевиной. Эту травку испокон веков использовали для одного –
сдерживание оборота при вынашивании потомства. Безвредная и очень
эффективная, она защищала маленьких волчат при всплесках эмоций и
прочих неожиданностях у беременных мамочек, при которых оборот мог
быть неосознанным или спонтанным.
- Но ведь волчица при этом никуда не пропадает, - возразил я
матери, - а у Ани она совсем не откликается.
- Илья, - в голосе мамы появились тревожные нотки, - ты забыл о
самом главном. У Ани так и не было самого первого оборота. Ее
волчица так и не проснулась. И еще…
Я похолодел, приготовившись услышать очередную гадость.
- Этот врач считает, что довольно большая вероятность того, что
Аня никогда не сможет обернуться. Слишком много прошло времени…
Я едва не взвыл от отчаяния. Конечно, не слышать отклик ее
волчицы было странно и неудобно, но я и подумать не мог, что это
необратимо. Как я смогу рассказать ей об этом? Сможет ли она
принять такое?
- Мама, но как же тогда…как теперь ей.., - мои слова звучали
сбивчиво, не желая оформляться в стройную мысль. Но мама меня
прекрасно поняла.