Денис был моим лучшим другом, с которым мы вместе и поехали
покорять столицу. Да и как иначе, если мы с ним чуть ли не с
роддома росли вместе, получая за все пакости пополам.
Я задумался – в словах мужчины была определенная логика.
- Хорошо, дядя Толя, - я с детства его так называл и не видел
смысла сейчас менять привычки, - завтра поговорю с отцом и там уже
решу.
Мужчина кивнул, принимая мое решение. Немного поговорив ни о
чем, я ушел спать, не в силах уже держать глаза открытыми.
Обиженный взгляд Дианы, пополам с надеждой, я проигнорировал.
Утром проснулся довольно рано, но все равно позже мамы, которая
встретила меня на кухне с чашкой чая в руках. Я подошел к ней и,
наклонившись, чмокнул в щеку, вдыхая родной запах.
- Тоже не спится? – я открыл холодильник и задумчиво изучал его
содержимое.
- Какой тут сон, только и жду, когда поедем, - мама шутливо
отпихнула меня от холодильника, заставив сесть на стул, - садись, я
сама все приготовлю.
Я улыбнулся от такой привычной заботы. Последние два года я даже
на каникулы не приезжал, набираясь опыта в небольших столичных
компаниях, поэтому привык себя обслуживать сам. Тем острее
чувствовалось, как не хватало мне родительской заботы и
внимания.
Я с удовольствием вдохнул запах свежесваренного кофе со сливками
и сахаром. Ммммм, вкуснятина… Тем временем мама достала из
микроволновки разогретые бутерброды с ветчиной, сыром и помидорами.
Как раз такие, как я люблю, не забыла.
- Я думаю, что через полчаса уже можно выдвигаться, как ты
думаешь? – мама уже сполоснула свою чашку и теперь сидела напротив
и наблюдала, как я ем.
- Угу, - промычал я невнятно.
- Тогда я пошла собираться, жду тебя около машины, - мама легко
вспорхнула со стула и, потрепав меня по волосам, убежала
собираться. Ей было уже сто пять лет, но выглядела она максимум на
тридцать пять по человеческим меркам. Если учесть, что срок нашей
жизни минимум в два раза больше, это было и неудивительно. Я быстро
допил кофе и тоже ускорился – увидеть отца мне тоже не
терпелось.
К сожалению, продуктивного разговора с родителем у меня не
получилось. В палату нас пропустили, но буквально на пять минут,
опасаясь его переутомления. Я крепко обнял отца, стараясь сохранять
нейтральное выражение лица. Он выглядел похудевшим, кожа отливала
нездоровой бледностью, а синяки под глазами не снились даже самому
заядлому студенту-ботанику в преддверии экзаменов. Но жалости от
кого-либо отец бы никогда не потерпел.