- Вся во внимании, - я начинаю разговор первой, проводя
пальцем по экрану и принимая вызов.
- Жду тебя у себя в кабинете в два часа, - строгим голосом
вещает шеф.
- А как же «доброе утро, Миланская»? – подкалываю, улыбаясь
и пытаясь разрядить обстановку.
- Вот поумничаешь, сидя передо мной.
- Что-то случилось? – я уже начинаю переживать, потому что
такой тон руководства ничего хорошего не сулит.
- Не опаздывай, - и Сергеич выключается.
Смотрю на
светящийся экран и судорожно пытаюсь вспомнить, что я успела начудить за время
нашей “разлуки”, раз шеф лично вызывает меня на ковер. Ничего не поделаешь,
придется идти.
Звоню Аньке, так
как Дарина, скорее всего, дрыхнет после вечера пятницы - у них там всегда под
конец недели завал, дай Бог, чтобы часам к двум ночи домой попали, и отменяю
сегодняшнюю еженедельную встречу. Боюсь, как бы не затянулся наш диалог с
шефом.
Собираюсь заранее,
надевая летний брючный костюм, делая повседневный мейкап и завязывая волосы в
конский хвост. А в голове блуждают мысли одна другой витиеватее. Что так срочно
понадобилось шефу? Неужели со статьей лажанулись?
По идее, не должны,
ведь рейтинги побили все мыслимые и немыслимые рекорды по количеству пришедших
писем на электронку редакции и отзывов в Интернете. Одни восхищались героизмом
Артема, другие осуждали, что так вести себя в цивилизованном обществе не
подобает порядочным парням. Если каждый будет распускать руки и не нести за это
ответственности, то как дальше жить простым людям. Да, глобальная проблема
человечества, о чем речь.
Поэтому вхожу в
кабинет шефа ровно в два часа дня аккуратно, громко постучав перед этим.
- Присаживайся, - Сергеич не отрывается от бумаг,
перелистывая судорожно страницы. Падаю на стул, по привычке закидывая ногу на
ногу, и жду. Пять минут главред меня игнорирует, после чего складывает листы
стопкой на столе, откидывается на спинку кресла и начинает свое любимое занятие
- пристально сканировать.
- Долго будешь в молчанку играть? – я смотрю в упор на
мужчину.
- Думаю, как бы тебя не шокировать новостями, - он крутит в
руке карандаш, продолжая на меня пялиться. – Хорошо, что сидишь.
- Могу встать, чтобы ты смог лицезреть, как я буду падать
без чувств от твоих новостей, - кривляюсь в ответ.
- Ох, и язва ты, Миланская, - Сергеич усмехается, после чего
садится ровно, наклоняясь немного вперед. – Звонил Вишневский.