Хотелось вернуть веру в то,
что я - человек, а значит хитрее и умнее, и последние 10 тысяч лет
не зря стоял во главе пищевой цепи, но пока получалось
плохо.
Осмотревшись вокруг в поисках
своего оружия, я неожиданно для себя обнаружил, что охраняющая меня
тварь, пока валялся без движений и ругал себя за криворукость,
уползла за более лёгкой добычей.
И оказался, как не странно
прав.
Временно оставив в покое
недосягаемого человека, личинка с наслаждением погружала зубы в
тело своего мёртвого сородича и за 5 минут от того не осталось ни
кусочка. И только зелёная слизистая лужа напоминало о когда-то
лежащем здесь издохшем монстре. Все раны твари, полученные в битве
со мной, начали заживать буквально на глазах. И когда она закончила
«кровавую» трапезу, была абсолютно здоровой.
«Что за хрень? Откуда у
слизняка такая регенерация?», - быстро промелькнули мысли. Но
довести их до смыслового ответа я не успел. Происходящие дальше
заняло всё моё внимание.
Отожравшаяся личинка стала
толще в диаметре и почти не могла шевелиться, но настырно двигалась
в сторону кустов. Она успела отползти чуть в сторону от горки,
когда по желеобразному телу пошли волны конвульсий.
Я поражённо уставился на её
телодвижения, а в душе затеплилась надежда: «Хмм…неужели дохнет от
переедания?»
Подняв половину тела вверх,
тварь закинула башку и начала блевать.
Рвотные движения личинки
кардинально отличались от человеческих движений. И если человек
извергая из своего тела всё лишние, всегда старается не
запачкаться, то тварь делала это наоборот, поливая своё тело
странной массой из полупереваренного мяса и кожи разных
цветов.
Мерзкая каша лилась с краёв
пасти и покрывала тушу твари тошнотворной коркой. Жуткий запах
распространился в воздухе и меня тоже начало тошнить. Какое-то
время наружу выходили лишь вода и желудочный сок, но рвотные порывы
всё продолжались.
Наконец с прилипшим к спине
животом, я сумел придти в себя и, вытерев рот рукавом спортивки,
повернулся к затихшей твари, надеясь, что она издохла. Вместо
личинки я увидел застывшую не прозрачную массу, внутри которой не
было никаких движений.
Минут пять, я стоял на месте,
не шевелясь, и наблюдая за «куколкой». Именно такое сравнение
пришло мне на память: о превращении гусеницы в прекрасную бабочку.
С другой стороны засохшая слизь была похожа и на яичную
скорлупу.