Тогда еще никто не знал, что женская расточительность и готовность угощать до добра не доводят. Хотя Адам, а за ним и все остальные мужчины выгоду оценили. И с тех пор дочери Евы живут с одной целью: чтобы угощать сильный пол яблоком, обедом, собой.
Шлюшка закашлялась и укусила его. Эрик вскрикнул, схватил ее за волосы, рывком поднял, распахнул дверь машины и легонько подтолкнул, стараясь не покалечить. Не из жалости. Из осторожности.
– Пошла вон! – брезгливо поморщился он. – Прямо в академию минетов! Может, хоть там тебя научат грамотно выполнять свою работу.
– А деньги? – девушка вцепилась двумя руками в открытую дверь машины.
– Не заслужила, но черт с тобой! – Эрик бросил на мокрый асфальт несколько смятых купюр и застегнул брюки.
Охота без разрядки это плохо. Шлюшка свое не отработала, но шума поднимать не следует. Слишком важна цель. Паршиво, когда охота так начинается. Он вырулил со двора на улицу и остановился возле того же дома, глядя на заветные окна с другого ракурса. Мимо прошла высокая девушка. Она болтала по телефону, держа в руке картонный стаканчик с кофе. Взять эту? На темной улице никого нет. Взбудораженный шлюшкиным ртом, член стоит дыбом, мешая думать. Подойти к девушке сзади, вырвать телефон, раздавить ногой на асфальте, зажать рот, бросить грудью на мусорный бак и вставить. Какой адреналин! Нет, опасно. В этом мире мужчины совершили самую большую глупость в жизни: дали женщинам право голоса. Они, конечно, уже миллион раз пожалели, но пути назад нет. Тем более, нет времени на ухаживания.
Эрик вздохнул, вернулся во двор, припарковал машину возле дома, вышел и посмотрел на окна жертвы. Сердце пропустило один удар, в паху закололо, и внутри вдруг шевельнулся второй член. Чертова ведьма! Он столько лет не чувствовал своего змея. И вдруг тот проснулся. Отчего? Эрик терялся в догадках. Но факт оставался фактом: второй член хотел ведьму. Хотел так, что усмирить его было невозможно. Вероятно, всему виной эта Москва, которая никогда не спит. Город, наполненный вечно голодными шлюхами, барами, ресторанами. Город, плюющийся жиром чебуречных, дышащий в лицо перегаром дорогого виски и дёшевой бормотухи. Марочных сигар, эксклюзивных духов богачей и зависти тех, у кого всего этого нет. Город, обливающийся жадной слюной, истекающий соком мужской похоти, лежал перед ним, бесстыдно раскинувшись, как шлюха.