Двадцать лет одиночества… Она прекрасно осознавала, что вечно
так продолжаться не может. Любому жилищу требуется хозяин, без
которого оно не может существовать. Юна это понимала лучше, чем
кто-либо. Она чувствовала, как с каждым днем уменьшается
накопленная за столетия энергия, так необходимая для нее. Живое
присутствие наполняло дом необходимой ей силой. Но пустить кого
угодно сюда она тоже не могла – ведь это родовое гнездо
драконьеров, и простым людям здесь не место…
В ее внешности была одна необычная деталь, о которой следовало
упомянуть с самого начала: в момент, когда она пользовалась
остатками своей силы, ее зеленые глаза меняли свой цвет. Они
становились желтыми, со змеиными вертикальными зрачками. Это была
отличительная черта клана драконьеров – глаза дракона, указывающие
на наличие драконьей крови в жилах. Именно такими глазами,
способными хорошо видеть в ночи, Юна, вернувшись в дом и стоя у
окна, продолжала всматриваться в то неприятное ей строение на
холме, отделенное от ее дома узкой полоской городской улицы.
Хмурилась и не могла понять, что так сильно ее беспокоит в том
месте и откуда это чувство опасности, не покидавшее ее уже долгое
время.
Неожиданно ее внимание привлекло некое движение рядом с домом.
Не со стороны главных ворот, через которую незваные гости могли
попасть на территорию особняка, а возле ядовитых кустов, что с
более пологой стороны холма подковой окружали это поместье, защищая
его от вторжения.
В этот момент сверкнула молния, озарившая всю округу, и Юна
увидела двоих у самых кустов, уже внутри охранного периметра:
мальчика лет пяти-шести и девочку вдвое его старше.
«Странно, как они туда попали?» – подумала она. Ей почудилось,
что кусты в том месте были словно раздвинуты. Но этого не может
быть!.. Непонятное волнение захлестнуло ее. Она всматривалась в эту
парочку, боясь поверить и отгоняя прочь охвативший ее порыв
надежды. Ведь когда-то в своей далекой молодости она сама
генетически изменила красивые, но смертельно ядовитые хищные
растения, и с тех пор только представители ее клана могли не
опасаться их яда…
* * *
Микки, сколько себя помнила, всегда была болезненным и слабым
ребенком. Она могла простудиться и заболеть даже в закрытой наглухо
комнате. Ей даже передвигаться было тяжело: быстро уставала.
Возможно, всему виной были те бесконечные медицинские эксперименты,
которым она подвергалась.