– А если что, я тебе свистну, – пообещал Илья.
Как и предсказывал Лука Петрович, от Девятидубья мало чего осталось, когда его раскатали на требуемое количество дров. Только баньки у реки не тронули, да кузницу Лука не позволил ломать, маленькую, тоже над самой рекой, наверняка переделанную из бани.
– Железо из кузни грузите в сани, – распорядился он. – Пригодится в хозяйстве.
Подгоняемая страхом, челядь разметывала избушки и кладовки с невероятной скоростью.
– Истинно говорят: ломать не строить! – только и сказал Василий.
– Вот вы, значит, как можете трудиться на самом деле, – добавил Лука. – Вернемся домой, высеку всех скопом и каждого по отдельности. Лентяи!
Постоялый двор обнесли кольцом высоких, в рост человека, костров, готовых к немедленной растопке. От костра к костру бродил Лука и вздыхал. Стало ясно, что хоть Петровичу и отказали, а в мечтах он все равно видел Девятидубье своей вотчиной.
Пока обоз собирался, витязи сели подкрепиться. На ночь и утро Микола сделал каждому по два куска жареного мяса, завернутого в толстые лепешки. Для питья отыскал пару уцелевших кадушек и наполнил их водой из проруби.
– Хозяйственный какой, – оценил Василий. – Болтает только много. Микола, а Микола! Бросай своего дядю, иди ко мне. Не пожалеешь. Делать ничего не надо, мне и так четверо штаны подают. Когда осмотришься, ключником тебя поставлю.
– Я в холопы не пойду. Да у вас и терем-то не свой, – ляпнул Микола.
Василий залился краской и поднял было кулак, но передумал.
– И правда болтает много, – согласился Илья. – Пороть его некому.
– Ты ему дядя, ты и выпори… – прошипел Василий.
– Домой вернемся если – выпорю, – пообещал Илья.
И незаметно подмигнул Миколе.
Смеркалось. Илья на прощанье огладил Бурку, что-то шепнул ей на ухо, и обоз ушел за реку. Хмурый и сосредоточенный Микола ехал последним. «Потому что я главный, а опасность сзади», – объяснил он.
– И правда добрый парубок, – сказал Лука. – Не бывать ему ключником. В дружинники глядит. Слышь, Урманин! Не отпускай его. А то он так много о себе мнит, что непременно молодым погибнет.
– Не бухти, – попросил Илья. Он стоял у растопочного костра, глядел в сторону леса, склонив голову набок, и даже вроде шевелил ушами.
Петровичи послушно замерли. Освоившись в Девятидубье, они заметно осмелели, но сейчас приближалась ночь.