овор с ним подпишем. Тридцать процентов от
заработка нам до концажизни.
Его. И жизни и заработка. Проверять буду лично! И запрет на
обучение других, только по решению семейного совета. И не вздумай
благотворительностью за мой счёт заниматься, понял? У нас не так,
как у вас, это люди за бесплатное добро спасибо скажут, а гномы
прямо в глаза тебя дураком назовут.
— Хорошо, — я против воли улыбнулся.
— Договорились. Откроем счёт вгномскомбанке,
и...
— Давно пора, — вновь вернулся к
работе он. Дробно стучал молоток, ни разу не промахнувшись по
стамеске, толстые пальцы очень уверенно и быстро летали над
рельефным рисунком, скаждой
минутой всё больше и больше проступавшим на свет божий. — Я давно
хотел с вами о каком-то подобии пенсии поговорить, если честно.
Откроем счёт, ты, я да Арчи, про Антоху пока рано говорить, да и
будем на него вот такие заработки пускать. Хорошо же!
— Просто отлично, — о пенсии я пока
не задумывался, но вот поговорить с Далином на такие, вызывающие у
него энтузиазм и хорошее настроение темы, было приятно. — Это ты
хорошо придумал.
— А то! — по-настоящему горделиво
отозвался он. — Вы пока не лезьте, я всё обдумаю, поговорю с нашими
и оформлю. Всё будет в лучшем виде! Принимай работу,
кстати.
Я удивлённо покосился на
очистившуюся тайную дверь, да и не я один.
— Вот уж кто достоин уважения, —
одобрительно произнёс отец Автандил, — так это мастер. Ты смотри,
как новая!
Но гном лихо спрыгнул с ящика, не
обратив на него внимания. Он уже вышел из того возраста, когда
требуется стороннее восхищение твоим умениям, да и не считал он эту
работу чем-то выдающимся, в самом деле.
Я вновь продул комнату и сделал знак
гному с монахом отойти подальше и не мешать.Далин, пожав
плечами, принялся дальше шерстить стеллажии ящики,надеясь
найти ещё что-нибудь в пару своей новойотвёрточке, а
вот отец Автандил просто уселся на ларь у порога. Инструмент и
стройматериалы его не интересовали.
Осторожно поддав магической силы на
накопитель амулета, я стал разбираться, как же работает это чудо.
Так, вот отсюда сила пошла-пошла, и вот сюда пришла. А потом оттуда
туда. Интересно, зачем. Понавертели, блин.
Очень скоро, разбираясь в хитросплетениях рун и линий, я понял, что
сам создатель амулета не очень-то и соображал, чего именно он тут
делает, просто копировал где-то ранее виденное, и мне это надоело.
Далин называл такие шедевры — обезьянья работа.