— Так я же ничего не говорю! —
огрызнулся Василий, с трудом выдёргивая ломик. — Это товарищ её с
первого раза разнёс, а я-то что?..
— Ну, значит, ваш товарищ — феномен,
чудо ходячее!
— Да уж... — буркнул Василий. — Что
верно — то верно...
Он размахнулся и нанёс ещё один удар
с тем же результатом. Раскачал ломик, вынул и далее, убавив силу,
принялся долбить упорно и мерно. Старичок тем временем, хмурясь,
ходил вокруг глыбы, ощупывал её, осматривал, чуть ли не
обнюхивал.
— Где же она, подлая, прячется?.. —
бормотал он. — Должна же быть напряжёнка... О! По-моему, где-то
здесь... Послушайте, э... — Он обернулся к Василию, и на лице его
отразилось некоторое смятение.
— Ради бога, извините, — сказал он. —
И сам не представился, и вашего имени не спросил. Как вас
зовут?
— Василий, — сказал Василий.
— Очень приятно! А меня — Платон
Сократович.
— Что?!
Старичок горько улыбнулся.
— Я понимаю, — сказал он. — Поэтому
не обижусь, если вы будете называть меня просто дедком. Или дедом.
Я уже к этому привык... Будьте любезны, Василий, стукните вот сюда!
Есть у меня подозрение, что тут-то она и прячется...
Василий обогнул глыбу и ударил в
указанное место что было сил. Безрезультатно. Он повторил удар — и
глыба, крякнув, распалась натрое.
— Великолепно! — вскричал дедок. —
Теперь каждый обломок пополам — и поздравляю вас с обедом! А вот,
кстати, и он...
Василий обернулся. По центру улицы,
как он давно уже мысленно называл пространство между опорами,
прямиком к ним катилась «мусорка» — чёрно-фиолетовая, глянцевая,
похожая на гигантскую мокрицу.
Трах-тарарах-тах-тах-тах-тах!
Александр Блок
Следует сказать, что, изучая место
Ромкиного исчезновения, Василий восстановил события совершенно
правильно. Так оно всё и было: добежав до скругления опоры, Ромка
метнулся за угол и как раз угодил в первое пятно. Именно в первое,
а не во второе, куда потом вослед за пушистым жуликом шагнул очертя
голову сам Василий.
Ромка успел только зажмуриться и
издать короткий вопль. Ноги от ужаса подвихнулись, тело же
продолжало стремиться вперёд, так что в итоге Ромка с маху грянулся
об пол. Застучала, кувыркаясь по покрытию, оброненная в полёте
кувалда — и всё стихло.
Секунды четыре Ромка лежал обмирая,
потом вдруг сообразил, что жив, и, широко раскрыв глаза, вскинул
голову. Увиденное его озадачило. Он находился в довольно обширном
помещении, по которому беззвучно и неспешно перекатывались цветные
волны неяркого приглушённого света.