Помедлив, добрый мастер кивнул.
– Как скажешь. Что там у Бьёрика? Только что я слышал изрядный шум…
– Камера для горючего песка взорвалась. Но заряд вылетел куда надо. Хотя я заметил, что отверстие от его удара образовалось не в центре доски.
– Мишени. Добрый Бьёрик именует ее мишенью.
– Да, мишени. Так вот, при движении по эфиру заряд сместился непредсказуемо, надо полагать, из-за своей формы.
– Значит, пусть они изменят форму.
– Они уже пришли к этому. Юный Гарбуш весьма… весьма прыток и озабочен удачностью всего проекта с горючим песком.
– Мой сын всегда был прыток и чем-то да озабочен.
Они помолчали.
– Твой сын – гений, – сказал наконец Доктус, но Лейфа лишь досадливо махнул рукой.
– Он непослушен и слишком самоуглублен. Оставим эту тему. Бьёрик недавно толковал про то, что хочет установить этот свой ствол на моем ковчеге.
– Ты против?
Лейфа почесал толстую багровую шею и хмыкнул в бороду.
– Нет, пожалуй. Но только после того, как ствол у меня на глазах пройдет два… нет, три успешных испытания.
– Это разумно, – согласился Доктус, поднимаясь с лежанки. – Джига не досаждает вам больше?
Лейфа скупо улыбнулся.
– Он засел с сыновьями в своей тайной норе-мастерской и пытается создать малый эфироплан. Говорит – мы идем неправильным путем.
– Все еще обижен?
– Даже более, чем прежде.
Доктус смущенно развел руками.
– Я вовсе не хотел ссориться с ним. Но его идея создать армаду эфиропланов-птиц… Сейчас нам это не нужно. Быть может, позже… Ну хорошо, пойду к себе. Двигатель готов, но я, как и ты, полагаю, что число предварительных испытаний должно быть наибольшим.
– Успехов, великий чар, – пробормотал Лейфа. Когда Доктус выходил, мастер уже смотрел в круглое оконце на плотников, продолжавших стучать молотками.
Лаборатория аркмастера располагалась прямо над большой мастерской. Работать не хотелось, воспоминания о встрече в Универсале мешали сосредоточиться. Но два проекта, на которые ушло столько сил, горючий песок и ковчеги, подходили к завершению. Требовалось закончить их как можно быстрее, пока ничто не встало на пути. Отбросив посторонние мысли, Доктус сел за стол.
Здесь стояла лакированная черная доска, поверхность ее усеивали формулы и несколько чертежей. «Чертежи» – это слово, как и «проект», и многие другие, аркмастер тоже почерпнул из наречия гноморобов.