- Здорово… - потянула Илана впечатленно, и тут же встрепенулась.
- Всё, всё, меня нет!
Экран усыпался иконками. Облизав губы, я прижал пальцем птичку.
Поймет ли Света, от кого? А если поймет, поверит ли?
Разволновавшись, я набрал то, чего требовала душа: «Ахава
сине».
Глава 3.
Москва, Кремль, 26 января 1973 года. Полдень
- И еще вот здесь, Леонид Ильич… - хрипловатый голос Черненко
журчал весенним ручейком. – Документ хорошо отработан, всё, что
надо, прилагается…
Брежнев тупо кивнул. Подвел ручку к графе, куда услужливо ткнул
пальцем Костя, и расписался. Попрощался он вялым кивком – язык
слушался плохо.
Кабинет опустел, впуская вороватую тишину. И останавливая время
– воздух звенел замершими секундами.
Леонид Ильич сфокусировал взгляд на «рогатых часах» - с тускло
блестевшим штурвальчиком. Сколько? Двенадцать ровно?
А спать тянет, как в полночь… И знаешь, ведь, что не заснешь, а
тянет.
Генсек опустил тяжелые, набрякшие веки. Нервничаешь вечерами,
пока Ниночка не заворкует, не сунет тайком таблетку заветную.
Химический отбой…
И ты засыпаешь… Валишься в черный глухой провал, как в топь.
Бульк! – и сплывается потревоженная ряска… Даже кошмары не
снятся!
А к подъему в голове отстаивается проклятая желтая муть.
Тяжелая, вязкая – мысли не текут, не ползут даже. Жужжат, как мухи
на липкой ленте, и ни с места. Брежнев длинно вздохнул.
Все люди, как люди – у них утро вечера мудренее, а ты глядишь на
мир, как сквозь закопченное стекло, мычишь онемевшим языком.
«Сиськи-масиськи…»
Брежнев неуклюже поднялся, обошел стол, задевая за углы. Надо
потерпеть еще часика два-три… Трясущийся желтый студень растопится
и стечет, оставив по себе застарелую усталость. А вечером… Ниночка
отмерит дозу.
«Сегодня пятница… - вяло притекла думка. – На охоту съездить…
Взбодриться… Выдохнуть эту желтую мерзость до конца, отряхнуться до
самого донышка… На кабанчика схожу… Да…»
Отерев лицо, Леонид Ильич с тоской глянул за окно. На шпиле
Троицкой башни радостно краснела звезда.
Чистые пруды, 30 января 1973 года. После работы
Я меланхолически брел по бульвару, мечтая о тарелке горячего
борща, желательно с фасолькой и чесночком. И с ха-арошим ломтем
свежего «Орловского», хрупкую, духовистую корочку которого хочется
обгрызть прямо в булочной.
«Надо в «Прагу» заскочить, тортик взять в кулинарии, - плавно
потекли хозяйственные мысли. – И полуфабрикатов. Котлет или
шницелей. Лучше котлет…»