– Табак, – сказал он в ответ на вопросительный взгляд чайханщика. – Забыл дома кисет.
Заведующий чайханой вытащил и раскрыл большую жестяную коробку. В ней желтел табак.
– Пожалуйста, джанум, гвардейский табачок, достал сегодня целую пачку.
– Нет, – качнул головой Седобородый, – курю только махорку. Легкий табак нутро не принимает. Эй, сынок, – кликнул он мальчика, – за углом, я видел, махорку продавали, сбегай, а?
И он протянул ребенку деньги. Тот взял их и выбежал на улицу.
Чайханщик и посетитель поговорили еще минуты две. Потом Седобородый взглянул на часы, заторопился.
Объяснив, что опаздывает, он расплатился и вышел. Стараясь не спешить, старик двинулся в ту же сторону, куда побежал мальчик.
Вот и угол. Мальчишка должен быть где-то здесь. Так и есть, Седобородый увидел его возвращающимся без покупки.
– Дядя, – сказал мальчик, – я нигде…
– Ничего, ничего, – ласково сказал Седобородый. – Нет махорки – и ладно, потерплю. Деньги оставь себе – в кино сходишь… Ты, кстати, что-то хотел рассказать там, в чайхане?
– Да.
– Так говори, говори, милый. – Он погладил ребенка по голове. – Говори, мой хороший.
– Почему это он так… про милицию? – Мальчик нахмурился, стиснул кулачки. – Поймали же вора!
У Седобородого стало сухо во рту. Он побледнел и вынужден был опереться на плечо ребенка.
– Не убежал? – прошептал он.
– Что вы, дядя! Один лейтенант ка-ак дал из пис-толета!..
– Убил?
– В ногу попал. Ранил. Тут другие прибежали, схватили… А я, понимаете, только услышал…
– Хорошо, хорошо, сынок. – Старик вновь ласково провел рукой по волосам ребенка. – Я тороплюсь, дел у меня много. Иди и ты.
И он двинулся по улице, едва сдерживаясь, чтобы не побежать, – так велик был охвативший его страх.
2
Коротко прозвонил телефон. Полковник Азизов снял трубку. Говорил начальник отделения милиции Широков. Он сообщил о посетителе чайханы, расположенной по соседству с отделением. Чайханщик знал, как надо отвечать тем, кто заинтересовался бы вчерашним происшествием. Но все дело испортил мальчик, племянник чайханщика. Ребенок вступился за честь милиции, и посетитель, видимо, почуяв неладное, успел уйти.
Азизов спросил:
– Старик? Синий костюм, коричневая папаха?
– Старик, но не в костюме, а в светлой тужурке и в фуражке.
– Что предприняли?
– Все приведено в действие, товарищ, полковник. Ищем.