Помогало, но не всегда. И не надолго, особенно, когда Эдем кончался. Алеша начинал понимать, что лежит голый под простыней, пахнущей карболкой, сейчас придется вставать, искать неведомо куда завалившуюся майку, одеваться, брать паспорт на у вахтерши, выходить на холод. А завтра Варя зайдет в кабинет к хачу-начальнику, тот закроет дверь, кресло подвинет…
Зачем только рассказывала? Понятно, зачем, но все-таки…
…А Хорсту Die Fahne Hoch Женя досталась. Не то завидно, что Профессорова дочка красоты неимоверной. Девчонка, как девчонка, Вари немного помоложе. Но ведь вдвоем интересно! По-настоящему, не только когда она слова ласковые шепчет. У них тайна – одна на двоих. Пусть на троих, если Профессора считать.
Какую именно программу вы ставили Алексею? Надеюсь,не«Gateway Experience»?
А если «Gateway Experience», что тогда? «Gateway Experience» – «Врата восприятия». Восприятия – чего? Не его ли, Алеши, дурацкой «телеграммы»?
«Хочу – идиотами – командовать!» Фу ты, стыдно даже!
А вдруг услышали?!
* * *
– Алеша, мени трыста гривень нужно. Дужэ! Розумиешь, я год за свет на платила, видключиты могут.
– Варя, я…
– Не хочу в його брать. Понимаешь? И скупый он, приныжуватыся не хочу. Так выходыть, что он сам в мэнэ просыть, а если я попрошу… И еще мэни сережки нужны.
– Но я тебя уже…
– Дурный! То бижутэрия, а я золотые хочу. Не очень дорогие, я придывылась. Знаешь, такие, як кольца… Мне вжэ двадцать пять лет, Алеша, не можно мне, бижутерию носить. Так знайдэшь? Мени послезавтра нужно.
Дорожка 12. «Марш». Исполняет Александр Галич. (3`03).
Очередная интерпретация «Славянки», может быть, самая удачная. Запись редкая, один из немногих случаев, когда Галич пел под оркестр. Именно этот вариант «Славянки» предлагался в качестве Гимна Российской Федерации. «Вперед, за взводом взвод, труба боевая зовет. Пришел из Ставки приказ к отправке, и значит нам пора в поход».
Морда – испугаться можно. Если не испугаешься, бери крысу – и о морду со всего размаху. Смерть грызунам, вредителям народного хозяйства!
Морда не сама по себе – на фоне кирпичной стенки. То ли на мученичество тонкий намек, то ли у художника совесть заговорила.
– Нам здесь жить! Нам! Здесь! Жить!!!
Это уже слоган. Белыми буквами по плакату – и голосом, словно перевод для особо непонятливых.