Я не договорила, чувствуя, как новая порция слез подступает к горлу и начинает душить.
– Ладно, Олеся, разберемся и с этим! – пообещал мужчина. Сейчас у него был извиняющийся тон, как будто ему стало неловко от того, что он плохо подумал о своем друге. – Запиши мой номер телефона! Можешь звонить в любое время. Договорились?
– Конечно!
Это было весьма кстати. Я пока не знала, насколько могущественен Кирилл против Никиты, но откуда-то взялась во мне уверенность, что в случае чего, я могу к нему обратиться за реальной помощью.
В коридоре нас ждал Никита, и я порадовалась, что мы с Уманским прятались в ванной. Неужели Зотов пытался подслушивать за нами? Нет, наверняка он просто переживает за меня.
Я сама бросилась к своему липовому жениху в объятия, чтобы наглядно подтвердить Кириллу свое вранье. Никита мастерски мне подыграл, обнимая и успокаивая меня так натурально, что даже я поверила, что это объятие настоящее, что я не безразлична этому мужчине.
И Кирилл поверит. Что ему остаётся?
Мне казалось, что с Кириллом я провела минут сорок, не больше, поэтому меня удивила просьба Зотова распорядиться об ужине. На самом же деле прошло гораздо больше времени - около двух часов! Такими темпами, Уманскому придется здесь дневать и ночевать. Даже неловко как-то стало. Он же вроде бесплатно со мной будет сеансы проводить. Надеюсь, мой жених мне потом счет не выкатит? По его словам, я ему уже доставила кучу неприятностей.
В ожидании ужина я сидела за столом, размышляя о том, что сказал мне Кирилл о Никите. Меня настолько потрясла эта информация, что мои проблемы больше не казались мне столь ужасными. Теперь меня волновал Зотов, точнее его психическое состояние. Я опасалась, что оно каким-то образом навредит мне. Чего ждать от больного человека? Всего, что угодно.
И много людей убил Никита? Я вспомнила, с какой легкостью он застрелил того лысого мужика в клубе, и у меня по спине пробежали мерзкие мурашки. Моему брату тоже приходилось убивать людей, но это совсем другое.
А что если нет? Что если нет разницы? И Никита, и Сережа убийцы. Пусть у каждого из них свои собственные мотивы, но тем не менее, это так.
Не единожды я размышляла о том, смогла бы убить кого-то или нет. Нет. Я слишком бесхребетная. Для этого нужен внутренний стержень, а мне временами становилось жаль тех солдат, что надругались надо мной. Ну, убьет их Сережа, и что? Он уже одного из них прикончил, разве легче мне стало от этого? Или может быть что-то изменилось к лучшему в моей жизни? Ни чуть. Только за родного человека теперь тревога, больше ничего...