– Значит, вот что мы порешим…
Опять мы. И уже порешить собрались. Ну ладно, слушаем дальше…
– Деньги надо вернуть.
– Да, хорошо бы.
– Зря шутишь. Не в твоем положении хохотать. Деньги надо вернуть тебе. Срок – месяц, потом начнут капать проценты. Сумму знаешь?
Пальчики оторвали листик с липкой кромкой, и «паркер» вывел число.
– Для памяти.
Я сосчитал нули:
– Это нереально.
– Проблемы появляются у того, кто их создает. А ты что, справочкой из ментуры отделаться хотел? Так нам она не нужна. В нарсуд с иском на тебя не пойдем и ревизорам государственным отчитываться не собираемся. Через месяц деньги должны быть здесь. И учти, мы идем на большую уступку.
Хорошенькая уступка. Вернуть почти тридцать «лимонов» за месяц. Я же не Рокфеллер.
Валерик, сидевший у окна и все это время молчавший, понял мои легкие финансовые затруднения и как бы невзначай подсказал:
– У тебя ведь квартира имеется…
И тут я задал самый остроумный за всю беседу вопрос:
– А жить я где буду?
Но он не понял моего тонкого юмора и абсолютно спокойно заявил:
– Поменяйся на коммуналку, переезжай в Крым или к этой своей Соколовой.
Все просто, как сметана. Почему сметана? От Женьки нахватался.
– И учти, – продолжал Валерик, – никто не собирается бегать за тобой и напрягать. Время паяльников и утюгов кончилось.
Ага, вот, значит, зачем они мне компьютер показывали. Никуда ты, Ларин, от нас не денешься. И Вика, и родители в Крыму. И честолюбив, и правительственных наград не имеешь. Все знаем. Если что, достанем. Да, влип. Вчера Шурик Антипов на мозги капал, даже в камеру посадил на три часа. Сидел, надписи рассматривал: «Бей легавых сук», «Маша плюс жопа равно любовь», ну и все в таком духе. Но с Шурика взятки гладки. Он больше для самоуспокоения трепыхается – мол, отработали на причастность. А эти?… Им эта причастность до фонаря. Им бабки вынь да положь. А то…
– Я свободен?
– Конечно, дорогой.
Пальчик легким щелчком сбил пылинку с рукава.
Я встал и двинулся к двери.
– Не забудь, Ларин, – бросил напоследок Валерик, – коли что случится, тебя ждет праздник. Праздник цвета давленых клопов…
В холле, за дверьми тимуровского кабинета я столкнулся с Юриком.
– Ты ж понимаешь, Кирюха, я не специально, – слегка заикаясь, замямлил он. – Кто ж знал?
Он всегда заикается, когда волнуется. Это не упрек, естественно. Юрику, честно говоря, не позавидуешь. И заикается, и астматик. Постоянно с ингалятором – штучкой такой, в рот пшикать.