Второй этап карательной операции
начался в день смерти любопытной соседки. Вот уж точно старая дура.
По-соседски она зашла к Фее, которая только что двух немецких
офицеров как свиней зарезала прямо в подъезде в центре города.
Переминается с ноги на ногу как клуша
на улице с чемоданом, наполненным книгами и ушами себе по плечикам,
хлопает.
– Ой, господин офицер! Вы не поможете
мне чемодан наверх занести, а то я приехала, а тёти нет и вообще
дома никого нет. Чаем? Что вы господин офицер! Только коньяком и
кофе. – Стоит перед оберштурмфюрером и унтерштурмфюрером СС
худенькая, белобрысая девчушка в платьишке по последней моде
двадцатых годов с просто неподъёмным саквояжем. Волосики
коротенькие, мордашка наивная. Глядит глазёнками, своими
подкрашенными и луп, луп ими. Кукла малолетняя. Выглядит дурочка,
дурочкой. Специально перед зеркалом тренировалась.
Истинные арийцы! Губёнки раскатали,
глазёнки замаслились, слюнки на лестницу ручьём потекли. Ну как же?
Коньячку то пообещали! А там и до кроватки недалеко. Куда ж она
потом денется? От таких-то красавцев! Саквояж друг у друга
вырывают, перед Феей дверку в подъезд распахивают, под локоток
поддерживают.
Семнадцатый и восемнадцатый, бараны.
Даже за оружие схватиться не успели. Ох, как недаром я всех своих
«пионеров» год тренировал работать одновременно двумя ножами. Точно
мы мужики думать не умеем, вернее не той головой думаем. Впрочем, я
тоже на такую Фею повёлся бы. И сложили их в квартире полковника,
которого этой же ночью задавили, вместе со всей прислугой. Эти
польские евреи такие звери!
За прошедшие десять дней прямо мор
прошёлся по городу. Лавочники и владельцы магазинов, парикмахеры,
бреющие офицеров и сами офицеры. Попал под горячую руку бандитам.
Бывает. Понятно, что в магазинах и лавочках тоже были немцы или
полицаи? Или надо разжёвывать? Нет не ради убийства, а ради
разведки и это не мы с Сержем и Феей, это группа поддержки.
Зачем? А как я установлю, есть ли
наблюдение за нашим гестаповским умельцем и людьми Елагина? Или я
должен поверить Елагину на слово? Может мне подойти к парикмахеру и
в лоб спросить: Не видели ли вы здесь агентов гестапо?
А вот так никто не ждёт. Это бандиты,
а не партизаны. Оружие мы с трупов не берём, только документы, часы
с портсигарами и деньги, но любой агент, любое наблюдение вскинется
и всполошится. А если и наблюдаемого так же зарезали? И побегут
проверять. А в это время мы с Сержем наблюдали. И с Феей.