Листовку вешать не надо. Все и так
знают, что это Второй. Он так не любит гестаповцев. Хотя ладно,
уговорили, пусть и здесь будут листовки. Неудобно Ранке на
металлическом штыре и обидно. Зато вид хороший, прямо на реку. На
Западную Двину в смысле.
– Фото на память штурмбанфюрер! Вам
привет от вашего бывшего подчинённого. – Елагину очень понравятся
фотографии, и он убедится, что я всегда выполняю свои обещания.
Нет. Это не так легко, как кажется, и
группе поддержки нелегко, но я специально изучал маршруты движения.
Одежда, документы, аксессуары, сменные автомобильные номера. Машины
мы меняли часто, а комплекты номеров привезли с собой. Пойди, найди
в городе машину, у которой только что сменился владелец и номера, а
на капоте появилась свежая вмятина и треснувшее заднее стекло.
Сам бывший владелец машины двумя
минутами ранее переселился в канализацию, и эта неприятность вместо
дружеской беседы с милой и почти доступной барышней у неё дома.
Весёлый гауптман, спесивый майор, чопорный полковник с услужливым
ефрейтором, остроумный унтершарфюрер и это далеко не полный список
наших внезапно скончавшихся и почти добровольных помощников.
Мы прорабатывали каждый район и нигде
более четырёх дней не останавливались, исключение составил дом у
реки. Почему? Потому что полицейского информатора там зарезали ещё
до нашего появления. Вместе с тем фельдфебелем, который искал дом
этого самого информатора. Вот они вдвоём купаться и отправились.
Заодно мои ребята картой города разжились.
Полицейский на нашей улице даже
боялся смотреть в нашу сторону. Где он, а где начальник отдела
управления гестапо со своей малолетней любовницей. Документы Сержа
он увидел на второй день, а увидев эту надменную белобрысую тварь,
ему вдруг резко захотелось оказаться на другом конце города.
Незадолго до нашего ухода полицейский
с двумя своими приятелями повесились в сарае. Нашли их только через
три дня. На каждом трупе была приколота штыком листовка с полным
перечнем наших предыдущих художеств и моим клятвенным заверением,
не останавливаться на достигнутом результате.
Что значит не сидели больше четырёх
дней? Вот так. Фургон переезжал с места на место, двигаясь по
улицам города в нужных нам кварталах и останавливаясь в квартирах,
убиваемых группой поддержки упырей. Наших основных квартир было
четыре. Первая рядом с полицейским управлением, в которой мы
прожили пять дней. Две рядом с людьми Елагина, и одна на
неприметной улочке, рядом с лавкой «тысяча и одна мелочь» в которой
Давид изготавливал напалм. Там группа поддержки прожила последние
три дня, подготавливаясь к нашему заключительному аккорду. Уйти, не
хлопнув напоследок дверью, было бы невежливо.