– «Я помню чудное мгновенье»… – вспомнил Чистилин.
Однажды маленькому Андрюше задали выучить «Мгновенье» наизусть, но мать работала в универсаме во вторую смену, а он отчаянно заигрался в «Doom» да так и заснул носом в «пробел», а когда проснулся, на заплывшей щеке розовели оттиски клавиш и мимолетные виденья были не те, и не про то, и нерифмованные…
– Тепло. Нет, горячо!
– Пушкин… – робко проблеял Чистилин.
– Точно!
– «Евгений Онегин»?
– Умничка.
– Короче говоря, пиши… «Глава первая».
– Написал.
– Убей. Не глава, а миссия. Миссия один, локация один. Типа… «Знакомство с Онегиным». Нет, лучше «Онегин едет к дяде». Вяло как-то… Ну едет он – и что?
– Едет на почтовых! – вспомнил Чистилин.
Его бабушка работала учительницей чтения и письма в интернате для умственно отсталых, дома любила декламировать то, что осталось невостребованным на работе. Ее стараниями кое-что пушкинское спрессовалось на дне захламленного трюма чистилинской памяти. Это нечто предстояло сейчас из трюма поднять. Капитану было не в пример легче – он держал перед глазами третий том сочинений поэта, изданный в 1957 году Государственным издательством художественной литературы.
– Кстати, что такое эти почтовые, не знаешь? – неприязненно осведомился Капитан.
– Вроде как там у них были разные станции, где почтальонам меняли лошадей и другим путешественникам тоже. Три часа чувачок едет на одних лошадях, потом доезжает до почтовой станции, там ему в карету запрягают других, отдохнувших. Так быстрее.
– Он что, в карете, получается, едет?
– Получается.
– На фиг. Пиши. Онегин едет верхом на лошади. Белой. Поскольку кареты эти не смотрятся ни фига.
– Смотря как сделать. Если цугом двенадцать лошадей…
– Кем? – Капитана, как видно, смутило слово «цуг».
– Цугом. Это когда лошади парами, а пары – одна за другой. Вот французы во второй «Madame Bovary» такое заюзали – очень ничего, анимация движений толковая. Вообще богато смотрится.
– Нам бы их бюджет, у нас бы цугом даже комары летали…
После этих слов Капитана понесло жаловаться – вот-де, выросли налоги, потребитель стал переборчивым и вялым, и, кстати, со стороны правительства никакой поддержки, хотя геймдев это ведь тоже искусство, как торговля или, к примеру, спорт.
Капитан говорил так увлеченно, так страстно, будто в кресле перед ним сидел не Чистилин, который давно и прочно в курсе, а полудурочный с приплюснутым лицом корреспондент монгольского журнала «YurtaDigital», которому только наливай. Чистилина это, конечно, раздражало. Как и то, что Капитан решил экcпромтом «накидать» контуры будущего проекта, невзирая на обеденный перерыв. Еще и настоял, чтобы Чистилин вел стенограмму, как какая-нибудь секретарша, вместо того чтобы просто включить диктофон.