– А не передумаешь, Сейфуллин? – спросил мафиози.
– А чего мне передумывать? Как было дело, так и надо говорить… Чтоб все по-честному!
– Я лучше знаю, как надо!
– «Я», «я»…
– Я предупредил тебя!
– А кто ты мне? Жена? Теща?
– Я тебе объясню, кто я!.. – Баларгимов поднял ружье, направил в лицо Сейфуллину. – Понял?
Рыбак смотрел снисходительно, он знал все фокусы своего неуравновешенного хозяина.
– Пошел ты… Знаешь куда?
Грохнул выстрел. Сейфуллин упал.
Все вокруг молчали. Торговля прекратилась.
Еще через минуту все находившиеся на берегу бросились к машинам. Разъезжались до неприличия быстро.
Баларгимов подозвал двоих – огромного поддатого Адыла и крохотного старичка карлика Бокасса – они были среди тех, кто подносил рыбу к весам.
– Тащите его в лодку. – Он показал на Сейфуллина. Адыл попробовал было возразить, но Баларгимов угрожающе поднял ружье.
Адыл и Бокасса взяли Сейфуллина за ноги, волоком потащили к лодке. Там Адыл отстранил карлика, сам втащил труп в лодку, сел на весла. Бокасса пристроился на руле, сзади. Лодка отплыла.
– Милиция! – крикнул кто-то.
На шоссе появилась милицейская машина. Она быстро двигалась в направлении метеостанции. Немногочисленные оставшиеся покупатели и грузчики молча следили за ней.
Машина припарковалась. Это был «газик», из него появился милицейский лейтенант – Веденеев, дежурный, веснушчатый долговязый русак. С ним было еще несколько молодых людей в милицейской форме и штатском.
Баларгимов пошел им навстречу.
Лодка с мертвым Сейфуллиным, с Бокассой на руле и Адылом на веслах была уже довольно далеко.
– Привет…
– Привет…
Баларгимов махнул рукой кому-то из своих людей. Один из рыбаков с трудом подхватил две осетровые туши, потащил их к машине.
– Как дела, Мириш? – Баларгимов потрепал по плечу молодого милиционера – заносчивого, без фуражки, с пышной копной черных волос.
– Порядок, отец.
Откуда-то появилась бутылка коньяка, стаканы. Стаканы наполнили на радиаторе милицейской машины.
– Давай, Садык… – Веденеев чокнулся с Баларгимовым стаканами.
Лодка с Адылом, Бокассой и трупом Сейфуллина была тем временем уже на середине залива. Адыл подтащил тело к борту, лодка перегнулась, готовая опрокинуться. Труп скользнул за борт.
Кривая грязная улочка спускалась в сторону порта. С нее начинался «Нахалстрой» – жилые кварталы, созданные из выброшенных за ненадобностью, списанных и украденных с производства пиломатериалов, битого кирпича, самана и ржавых труб.