– Прекратите! Немедленно!
Замелькали дубинки, опускаясь на головы, спины. Двое контролеров растащили Туру и его обидчика. Зек, напавший на Туру, никак не хотел успокоиться.
Державший его контролер крикнул напарнику, показав на Туру:
– Давай его назад, в бокс…
Второй контролер вывел Туру из прогулочного дворика. Лицо Саматова было окровавлено.
– Платок есть? – спросил контролер.
Они остановились. Тура достал платок, отер лицо.
Контролер сказал негромко:
– Осторожнее, подполковник! Этот запросто убить может…
Тура не знал, сколько времени он пробыл в боксе. Бессмысленно смотрел в стены, испещренные почерком людей, сидевших здесь до него.
Тура прочитал:
«Ты – не первый и не последний… Аллах! Спаси и сохрани наши души!»
Внезапно металлический щелчок нарушил тишину, дверь бокса открылась:
– Выходи!
Они шли долго.
Тюрьма была наполнена звуком металла, гулкими шагами арестованных и конвоя.
Наконец контролер провел Туру к узкой лестнице, поднял на другой этаж.
– Сюда…
Они остановились перед одной из камер. Контролер открыл очко, взглянул внутрь. Потом открыл дверь.
Тура оказался в камере, похожей на гостиничный номер, только окно за занавеской было забрано решеткой. В камере, кроме кровати и стола, стояло еще кресло.
Человек, сидевший в нем – голый по пояс, с огромным, выкатившимся вперед животом, в модных кроссовках и джинсах, с дряблым в мелких морщинах лицом, – внезапно поднялся, сделал несколько шагов навстречу Type. За это время лицо его мгновенно преобразилось. Теперь оно было красиво, как лицо каждого человека, наделенного недюжинным умом, юмором и хитростью.
Он широко расставил руки для традиционного объятия:
– О Аллах! Кто это к нам пожаловал? Не подполковник ли милиции Саматов, самый уважаемый мною человек в советской милиции? Ну заходи, заходи, мент! Надеюсь, уж теперь ты точно прибыл без санкции на обыск! А? – Он расхохотался.
– Узбекский Аль Капоне! Хамидулла! Руководитель мубекской мафии!.. – В голосе Саматова было больше горечи, чем удивления. – Я не верю своим глазам!
Они традиционно хлопнули друг друга по плечам. Тура с трудом заставил себя казаться беззаботным.
– Хамидулла! – смеялся он. – Я смотрю, ты тут шикарно устроился!
Тура обвел глазами камеру: параша была закрыта ширмой, над которой виден был рожок обычного душа. Сбоку от кровати, на тумбочке, стоял импортный цветной телевизор. Тут же находился телефон с вертикально стоявшей трубкой, украшенной радиоантенной.