На вмонтированном в авторучку табло скакали цифры, отмерявшие секунды, однообразно-беззвучно мигали они. Что-то безжизненное, пугающее было в этом безмолвном непрекращающемся течении времени. Тура привык, что часы тикали.
– Чье это? – Халматов показал на спортивную сумку. – Убитого?
– Да, устоз. Ничего особенного нет. – Алишер, вчерашний стажер, называл его не по-уставному, как и другие его ученики. Он достал из сумки импортные солнцезащитные очки, большую металлическую расческу, положил перед Турой. – Еще бутылка грузинского коньяка «KB»… – Алишер поставил на стол непочатую бутылку. – Готовился что-то отметить, а не пришлось. Да! Деньги, триста рублей. Рублями!..
Тура почувствовал, как постепенно к нему возвращается сознание своего старшинства. И ответственности.
– Позвони дежурному. Пусть передаст, чтобы труп в морге дактилоскопировали. Может, погибший был судим.
– Понял.
Тура поманил показавшегося в дверях оперуполномоченного Какаджана Непесова.
– Слушаю, устоз.
– Там стоит машина Пака…
– Я знаю, – кивнул Какаджан.
– Рядом патрульная машина. Возьми криминалиста – составьте план стоянки в масштабе. Мы должны проверить, была ли там, как Пак подъехал, какая-то другая машина. Он как-то не очень удобно приткнулся.
– Вас понял.
– Тура Халматович, – подошел Равшан Гапуров, – вас спрашивал полковник Назраткулов.
– Иду.
Заместитель начальника управления был растерян, испуган и зол оттого еще, что Тура не подошел, не извинился, не помог ему, Назраткулову, человеку самолюбивому и подозрительному, в ощущении растерянности и паники, охватившей его из-за необходимости тут командовать и распоряжаться, находиться в зависимости от Равшана и брать на себя всю ответственность за его действия, за дело, в котором он, бывший замзавотдела, юрист-заочник, не был компетентен, плохо ориентировался, да и вообще все это плохо понимал и сильно не любил. Был он, Назраткулов, специалистом другого профиля, который считал не менее важным и более универсальным, который коротко обозначался одним словом – «кадры».
– К шапочному разбору приехал? – мрачно спросил Назраткулов, когда Халматов наконец подошел. – И глаз не кажешь. А ведь это я тебя должен спросить – почему твой заместитель никого не поставил в известность и поехал на край света есть лагман?
Они не любили друг друга.