Моей жене, я тогда ещё был женат, в
финской столице очень понравилось. Понравилось до такой степени,
что однажды она собрала все свои вещички и, показав мне не совсем
приличный жест, перебралась в сопредельную страну.
Разводились мы через присланного моей
супругой адвоката. Огромное ей за это «спасибо». К тому времени я
уже в достаточной мере освоил финский язык, чтобы перевести адрес,
куда меня послала моя бывшая благоверная, в своём прощальном
послании, но языки мне всегда давались легко – это у нас
наследственное. Тот же дед знал шесть иностранных языков, отец
восемь, ну а я, если на круг посчитать, только семь пока освоил,
если спешно изучаемый сейчас немецкий не считать.
К работе в Финляндии я готовился
серьёзно, но неожиданно операцию свернули без объяснения причин, и
я опять остался не у дел.
Да, нет. Самой разнообразной работы
было навалом. Обучение, организационные вопросы, проработки будущих
десантов, подготовка и сопровождение групп, уходящих на задания
бо́льшей частью висели на мне, но я чувствовал, что на этой работе
долго не протяну.
Пятого января сорок четвёртого года
«Степаныч» обидел в Берлине Рейхстаг. Восьмого слегка подогрел
столицу «Великого Рейха» напалмом. В ночь на двенадцатое ракетный
центр Брауна авиация дальнего действия совместно с королевскими ВВС
Великобритании принялась превращать в мелкое ничего, а я так и
сидел в стороне от всех этих событий, вынашивая очередные планы на
личном ноутбуке.
Свою команду я начал собирать ещё в
сентябре, когда мы только начинали ездить по различным областям (и
лагерям). Разумеется, в первую очередь я делал упор на физически
развитых мужчинах способных вынести все тяготы фронтовых, а в
основном за фронтовых будней десантника, но искал и самородков.
В общей массе призывников мы с моими
современниками искали людей с уникальными знаниями и умениями:
уникумов, энциклопедически образованных людей теми или иными
способами, оказавшихся за решёткой, в ссылке или в эвакуации. И
находили их сначала единицами, потом десятками, а затем и
сотнями.
Так в поле моего зрения оказались
несколько бывших дипломатов, залетевших в тридцать шестом году, в
ссылку с поражением в правах исключительно за компанию со своими
руководителями. Девять сотрудников Артура
Христиановича[i] с дикими, просто
нелепыми обвинениями доживали свой век в колонии поселении в
Архангельской области.