Брезгливо передернув плечами, я
вернулась в спальню и обнаружила приятный сюрприз. Лежащее на
кресле платье неожиданно оказалось чистым и отглаженным. Пока я
спала, кто-то привел его в порядок.
Одевшись, я задумалась, чем бы теперь
заняться. Разглядывать в гостевых апартаментах было особо нечего.
Кроме мебели и прозрачной стены-окна в гостиной они почти ничем не
отличались от тех, которые были в Грейв-холле. Размышлять обо всем
произошедшем тоже не хотелось. В себя бы сначала прийти! И насущные
проблемы решить. Например, поесть. Организм сутки еды не видел!
При мыслях о еде чувство голода
буквально подтолкнуло меня к выходу на поиски кухни или столовой.
Или хотя бы кого-то, кто знает, где они находятся. Однако едва я
приблизилась к двери, ведущей в коридор, в нее неожиданно
постучали. Хм? Кто-то узнал, что я проснулась и поспешил в гости?
Интересно, кто?
«Может, как раз ужин принесли?» —
предположила я, открывая.
И изумленно застыла.
На пороге стоял Алан. В руках он
держал огромный букет алых роз.
— Это что? — ляпнула я от
растерянности. Ну потому что вообще не ожидала!
— Букет, — сообщил Алан очевидное. —
Ты, помнится, попрекала меня отсутствием внимания, когда болела.
Вот, решил не повторять ошибки и проявить заботу. Держи.
И вручил охапку мне. Механически ее
подхватив, я тотчас оказалась окутана ароматом цветов.
— Теперь можно считать, что я
исправился? — с самым невинным видом спросил он.
В ответ смогла только кивнуть, глядя
на пепельника сквозь алые бутоны. Лишь спустя мгновение опомнилась
и посторонилась, пропуская Алана в гостиную.
Войдя, тот окинул меня быстрым
взглядом и уточнил:
— Как себя чувствуешь? Выглядишь,
если честно, не очень.
— Именно так себя и чувствую — «не
очень», — все еще растерянно подтвердила я. — Кстати, ты тоже не
красавец. Бледный, будто покойник оживший.
Алан досадливо фыркнул:
— Ну, как мне сказали, я был к этому
близок. Дашшево проклятие! То боевое заклинание мне сорвало, то
едва не убило. Вот никогда их не любил, и правильно делал! — Он
поморщился, а потом, резко посерьезнев, добавил: — Знаешь, я боялся
за тебя. Рад, что ты жива. И прости, что не смог защитить.
Пусть я не испытывала к Алану ничего,
кроме благодарности, услышать это было волнительно и одновременно
неловко. А узнать, что он искренне переживает, тем более.