- Чтобы развеять все ваши иллюзии скажу сразу - это Жмых. И вы
здесь навсегда, - сказал главный. - Совершенно справедливо, что
свои преступления вы должны искупить именно здесь, своим трудом и
своими жизнями давая шанс на выживание миллионам других, более
достойных чем вы людей. Бежать отсюда некуда - вы сейчас
далеко-далеко от освоенных миров, и остаток дней своих проведете
под слоем каменной толщи и ядовитой атмосферы. Я не буду давать вам
даже призрачных иллюзий на спасение - вы все... Ну, почти все -
умрете от радиоактивного излучения и тлетворных испарений в течение
года. Каким будет этот год - зависит только от вас. Вы можете
плодотворно трудиться - и получать обезболивающие препараты и
другие лекарства, хорошую еду и возможность час-другой в неделю
прополоскать мозги в вирт-капсуле. Это сделает вашу жизнь
более-менее сносной. А можете потратить время на бесплотные попытки
побега - и угробить себя даже сегодня. Вы отправитесь в Разлом -
прямо сейчас. И меня совершенно не интересует, что там с вами будет
происходить. Меня интересует чтобы мумиё выгружалось на конвейер.
Это понятно?
Не дождавшись ответа, эльф развернулся на каблуках и вышел за
дверь. Следом за ним помещение покинули и охранники.
- Кондопога есть? - раздался вдруг рык из дальнего угла
зала.
Столько первобытной мощи было в этом зверином баритоне, что все
вдруг зашевелились, оглядываясь и пытаясь понять, что это за слово
такое - "Кондопога" и кто тут такой смелый, что решил подать
голос.
- Кондопога есть?! - снова прозвучало под каменными сводами.
- Е-эсть! - хрипло откликнулся кто-то, совсем рядом с Гаем.
Следом за ним - еще и еще. В этот самый момент капсулы снова
зашипели и зажимы на ногах раскрылись. Затекшие конечности
слушались плохо, и парень, перевалившись через борт капсулы, рухнул
на решетчатый пол. Сквозь мелкие ячейки он рассмотрел в паре метров
под собой ручеек, несший свои мутно-желтые воды куда-то в сторону
трубы коллектора под дверью. Ощутимо пованивало.
- Медвежа-а-атки! - снова раздался рычащий баритон, который
спрашивал про Кондопогу.
Худой, сутуловатый, но широкоплечий и жилистый брюнет, который
точно так же как и Гай только-что выкарабкался из капсулы,
приподнялся и откликнулся:
- Оу!
Кормак глянул на него: массивная нижняя челюсть, черные
бакенбарды почти до самого подбородка, кудлатая шевелюра, мрачный
блеск желтых глаз... Рывком поднявшись на ноги, этот тип зашагал в
тот самый угол, откуда раздавался голос. Таких как он было еще трое
- превозмогая боль и слабость, они ковыляли на зов.