- Там, откуда я здесь появилась, - заторможено откликнулась она, - растения не оживают. И не ждут ласки от своих, гм, хозяев…
Возвращались в жилые помещения дворца все трое злые и измотанные. Альберт при первом же удобном случае избавился от мага и требовательно посмотрел на оставшуюся с ним жрицу.
- Отмените свое проклятие.
- Какое? - удивленно спросила она. – Я вас не проклинала, а пожелала, гм, крепкого здоровья.
Её взгляд опустился ниже пояса, и эта нахалка, даже не постыдившись, заявила:
- Правда, я не думала, что оно будет выражаться подобным образом.
К своему удивлению, Альберт покраснел.
Поглаживая ластившиеся к ней лианы, Вика тщетно пыталась придумать, в какую форму облечь слова, чтобы вернуть красавчику его прежний облик. Ничего путного в голову не лезло.
«Не получится, - насмешливо сообщил ей внутренний голос. Судя по всему, голос принадлежал женщине, очень уж Вике были знакомы ехидные нотки. – Еще хуже сделаешь. Пусть ходит таким, пока не поумнеет».
- Не знаю, как вас зовут, но разозлили вы кого-то знатно, - вздохнула Вика. – Нет, если хотите, я попробую, но за последствия не ручаюсь.
- Его высочество принц Альберт, почтенная жрица, - нахмурился собеседник. – Вы… Вы слышали голос?
«Это он сейчас намекает, что мне пора в больничку?» - мелькнула шальная мысль.
- Да, ваше высочество, - кивнула Вика. – Думаю, что женский.
Реакция Альберта оказалась странной: он вдруг побледнел, затем покраснел и снова побледнел. «Этакий двухцветный светофор», - подумала Вика.
- И что я должен сделать, чтобы заслужить милость богини?
Вика с трудом сдержалась, чтобы не покрутить пальцем у виска. Какая богиня? Хотя… В этом буйном мире…
- Пусть ходит таким, пока не поумнеет, - процитировала она. – Прошу меня простить, ваше высочество, но мне пора.
- Да, конечно, - в задумчивости откликнулся Альберт.
До своих покоев Вика добиралась перебежками: а ну как кто увидит, на разговор вытянет, и снова она что-то ляпнет. Зайдя в комнату и впустив лианы, она с облегчением заперла дверь и плюхнулась без сил на кровать. Это не фэнтезийный мир, а сумасшедший дом. Эльфийский принц с лошадиными причиндалами, «одомашненные» разумные лианы, богиня в голове. Да уж, как не вспомнить с тоской такого далекого, но такого понятного Серого. Бабник, ходок, козлина. Но, блин, от него хоть ясно, что ждать. А тут… Слова лишнего не скажи, думай тоже с осторожностью. Того и гляди некая богиня, обидевшаяся непонятно на что, пожелает поразвлечься. И хана миру.