- Влад, Вла-а-ад! - послышалось издалека. - Скорее… Там твой
отчим буянит.
Резко обернувшись, он увидел соседку Нинку, мчащуюся к нему на
велосипеде.
- Насилу нашла тебя, едь домой, - сходу сообщила женщина. -
Жорик совсем разошёлся. Как ополоумел.
Я в огороде возилась, когда услышала за оградой матерщину.
Смотрю Жорка с дружками-собутыльниками объявился…
- Как он мне надоел со своими закидонами, - раздражённо скривил
губы Влад. - Небось опять целую ораву домой приволок?
- Да вроде немного их было, - пожала плечами Нина. - Я троих с
ним видела. Не знаю, что уж они наплели ему, но он всё орал: «Убью
эту сучку, Ленку».
- Вот скотина!
- Кабы не натворил чего с мамкой твоей, спьяну-то.
Захлопнув капот, Владислав запрыгнул в кабину и вдавил педаль
газа в пол, направляя «ЗИЛок» в сторону села: «Не заглох бы, движок
глушить нельзя».
«Ничего, здесь недалеко», - успокоил он себя, подпрыгивая на
очередном ухабе.
Подъезжая к дому Влад ещё издали увидел свою младшую сестру -
Таню. Она выбежала за изгородь, на дорогу и кинулась к нему
навстречу:
- Владя, Владечка, там маме плохо!
Остановившись возле калитки, парень выскочил из грузовика и
бросившись к крыльцу крикнул:
- Что стряслось? Где Жора?
Сестрёнка, не поспевая за ним, быстро тараторя и смахивая
кулачками слёзы, сбивчиво пыталась объяснить, что произошло…
«Ведь не первый случай, - билось в его голове. - Сколько раз
пытался поговорить с мамой на эту тему, предлагая выгнать Жору, но
она всё время мягко уводила разговор в сторону».
Вбежав в дом, Влад увидел до боли знакомую картину: на кровати,
широко раскинув руки, валялся в дупель пьяный отчим, он спал.
За столом ещё удерживая себя в сознании, продолжали гулять его
приятели.
Возле самой двери, на полу, опершись спиной о стену сидела мама
- на лице застыла маска боли, голова опущена, глаза закрыты.
В её спутанных русых волосах, над ухом, Влад увидел сгусток
тёмно-красного цвета, из которого неспешно скатывались капельки
крови. Соскальзывая по щеке на подбородок, они срывались вниз,
собираясь в большое кровяное пятно, расплывшееся на груди.
Из-за стола послышались хмельные выкрики, отражающие общее
недовольство пирующих, к его персоне - своим появлением он нарушил
их идиллию.
Не обращая никакого внимания на пьяную брань Владислав склонился
над матерью: