Кара-Мустафа решительно отстранил от себя кресло и долго всматривался в оливковое непроницаемое лицо придворного астролога, словно колебался – говорить или нет? Потом взял его за руку выше локтя и произнес тихо, но жестко:
– Мунеджим-паша, ты должен оказать мне и всей нашей империи большую услугу…
– Я слушаю, эфенди, – кротко ответил астролог, склоняя в поклоне голову.
– Однако то, что ты услышишь, могут знать лишь Аллах и мы двое! – Кара-Мустафа поднял указательный палец. – Ты понял?
– Понял.
– Даже сам падишах не должен знать! И прежде всего – он! Ибо делается все это в его интересах…
– Да, мой повелитель, – еще ниже опустил голову Мунеджим-паша, холодея от мысли, что сейчас узнает о тайне, за которую может поплатиться жизнью.
Кара-Мустафа наклонился чуть ли не к самому его уху и едва слышно прошептал:
– Слушай внимательно! Высшие интересы державы османов, величие и слава падишаха требуют полной победы в этой войне, которую мы начинаем на берегах Дуная…
– Я это знаю, – тоже шепотом ответил паша.
– Во главе нашего войска стал сам падишах… Его верные подданные встревожены тем, что ему будет угрожать опасность, ибо, как известно, на войне гибнут не только рядовые воины, но и полководцы… Мы все живем милостями падишаха, его светлым умом и его славой, а потому глубоко заинтересованы, чтобы он не подвергал свою драгоценную жизнь смертельной опасности, которая может подстеречь его в походе…
– Да, я вполне согласен с этими мудрыми словами, эфенди. Что же делать?
– Для падишаха лучше и безопасней возвратиться в Стамбул, где он будет забавляться с прелестными одалисками, устраивать милую его сердцу охоту, веселиться в мобейне, глядя, как шуты танцуют джурджуну[23]… Все это, конечно, приятнее, чем держать ногу в стремени боевого коня!
– Безусловно, мой повелитель.
– Кроме того, зеленое знамя пророка – слишком большая тяжесть для наместника Аллаха на земле. – Голос Кара-Мустафы оставался тихим, но суровым. – Зачем отягощать его земными заботами, когда есть миллионы верных подданных, которые с радостью возьмут эти тяготы на себя!
Проницательный Мунеджим-паша давно догадался, к чему клонит великий визирь. Конечно же, Кара-Мустафе хочется отправить султана в Стамбул, а самому – стать сердаром, заполучить лавры победителя. Однако хитрый царедворец ни словом не обмолвился о своей догадке. Он ждал не намеков, а прямого приказа.