– Саня, по-моему… – в ответ Миха лишь покачал головой и одними губами выругался. Тяжело вздохнул, прикрыл глаза. Нереальность в нереальном. Дурдом.
XII
Наверное, нет подземелья, в котором бы потомственный подземник заблудился, ну или хоть примерно не знал, в какую сторону идти. Проходя по уже изученным раннее коридорам вслед за долговязой фигурой викинга, Миха внимательно косил глазами по сторонам, понимая, что уже почти что знает внутренний план Ульвборга.
– Иди к длинному дому, – Харальд остановился на развилке проходов, – встанешь у порога, пока не пригласят к столу, если вообще пригласят. А мне еще вниз заскочить нужно.
В глазах человека мерцали лукавые искорки, как будто он действительно знал, о чем сейчас думает дверг. Миха кивнул и северянин без промедления исчез, оставив на память только тяжелое эхо шагов. Осматривая обшитые жестяными листами стены, кузнец лишь через некоторое время, когда уже стихло и оно, сообразил, что остался один. И ни охраны, ни проводника… Они что, эти северяне, действительно полагали, что из борга вот так вот просто не выбраться? Или проверяли? Очередной тест, после которого он займет определенное ему место в картине мира этих людей. Кузнец прислонился к прохладной стене, поднимая глаза к ровному серому потолку.
– Не этого ли ты хотел, Миша? – поинтересовался внутренний голос, гнусаво посмеиваясь. Жизни вне осточертевших стен Убежища, когда ты в состоянии сам наладить собственную судьбу, вырвавшись из привычных нудных канонов, что навязывают тебе уставы и предписания? Жизни с арбалетом или самострелом в руках, когда ты не только строишь сам себя, но хватаешь будущее за глотку сильной рукой и прижимаешь к стене, заставляя делать по-твоему. Миха вспомнил, как еще в детстве хотел сбежать из дома с Миссией, но Братья, посмеиваясь на своем иностранном языке, все-таки вскрыли ящик и доставили малолетнюю находку представителю Убежища… Хотя, с другой стороны, а тут что, канонов или предписаний нет? Странные люди, эти северяне. Миха незаметно для самого себя покачал головой, и тишина коридора наполнилась его новым тяжелым вздохом.
Вывернули наизнанку всю его жизнь, перечеркнув прошлое огромным жирным крестом, и приглашают к столу. Будет у тебя, Мишка, – не унимался голос, – и кожаная потертая броня, и карабин, и может даже меч. Будешь матерым и видавшим виды волчарой, перед которым отродья просто бегут прочь… Миха усмехнулся, криво и горестно. Уснуть бы сейчас, да проснуться свеженьким, забывшим все, отряхнувшимся от грязи. Но ведь проклятая кровь не даст…