Может быть, вторая беременность подтолкнула пойти в ЗАГС? Но Аня, наверное, еще не знала о ней… Непонятно.
Я поинтересовался, а где же родители Залесской. Из автобиографии в ее личном деле выяснилось, что она сирота. Тоже факт интересный.
По поводу Ильина мне удалось собрать любопытные сведения.
Во-первых, он кончал тот самый институт, что и Залесская (копия диплома в отделе кадров совхоза). Мне, как следователю, надо бы воскликнуть: эврика! Вот он, третий, в злополучном извечном треугольнике. Он, она и он. Но я боюсь слишком очевидного. Все разговоры о том, что его часто видели с Залесской, пока оставались деревенскими сплетнями. И вызвал я его пока что под предлогом уточнить кое-какие сведения о Залесских…
Из моего окна виден подъезд конторы совхоза. За несколько минут до того, как Ильин должен был зайти ко мне на допрос, подъехал мотоцикл с коляской. Водитель, коренастый, плотный парень, положил шлем в коляску и быстро прошел в здание. Мне показалось, что это главный агроном. Я его еще не видел, хотя жил в Крылатом больше недели.
В дверь постучали. Действительно, Ильин. Он был в кожаной куртке, какие можно увидеть в кинокартинах о революции на комиссарах, только без портупеи. Жесткий ежик на голове, серые глаза, белесые, едва приметные на загорелом лице брови. Рук его я почти не видел. Он держал их в карманах кожанки. А мне всегда любопытно следить за руками. Можно справиться с лицом, с выражением глаз, но руки обязательно выдают состояние человека.
– Николай Гордеевич, вы кончали институт в Вышегодске?
– Вы хотите сказать, знал ли я там Залесских? Знал. С Валерием мы учились на одном курсе. В одной группе.
Ну что ж, с ним, видимо, надо прямо, без обиняков. Примем его тактику.
– Он не закончил. Вы не знаете почему?
– Нет, не интересовался.
– На каком курсе Залесский ушел из института?
– После четвертого.
– Странная позиция. Товарищ бросает учебу, и вас это не касается.
Ильин пожал плечами.
– Вы комсомолец?
– Член партии.
– Давно?
– Вступил на третьем курсе института.
– Тем более…
– Мы, кажется, с вами не на заседании парткома… – Он усмехнулся.
– Я не касаюсь ваших партийных обязанностей, – сказал я сухо. – Просто мне кажется, в человеческом плане член партии должен быть более принципиальным, чем другие…
– Вы не знаете меня, а уже делаете какие-то выводы, – перебил он.