Я не видел — почувствовал, как богиня покачала головой и горько
улыбнулась.
— Ты забыл, что Геора призвала для меня героя?
— Геора призвала для тебя дельца и бухгалтера, — возразил я.
Богиня чуть отстранилась и, приподняв мой подбородок, нежно
поцеловала.
— Нет, Антон. Ты сам тогда не знал, но Геора призвала в этот мир
героя, я сейчас это четко вижу. А участь героя не всегда
проста…
— Лу, я так устал…
— Я понимаю, милый, понимаю. Даже боги устают, мне ли не знать,
— ответила моя жена, снова прижав мою голову к своей груди и
запустив пальцы в косички, — но ты не можешь просто сбежать, не
сейчас.
— А когда? Когда проклятая Клерия не будет нуждаться в
герое-счетоводе?
На это Лу было нечего ответить.
— Я вижу, у тебя есть план.
— Он тебе не понравится, — ответил я.
— Меч и магия Крови?
— Они самые. А еще убийство сотен невинных.
— Чтобы сохранить жизнь тысячам.
Я поднял голову и посмотрел на богиню.
— Что? — спросила она. — Это твои мысли, не мои.
В этом Лу была совершенно права. Это были мои мысли. Но я буду
из последних сил пытаться организовать оборону Пите обычными
средствами, не беспокоя Рису и не прикасаясь к мрачному оружию, что
она хранила. Потому что чем больше я узнавал о магии разума и магии
Крови из фолианта, тем меньше мне хотелось ими пользоваться.
То, что произошло в последующие два дня, я себе никогда не
прощу. Не потому что я совершил нечто ужасное — нет, скорее, потому
что я не смог найти более элегантного и приемлемого выхода из
ситуации.
Главная проблема гражданской войны в том, что в нее засасывает
целые семьи. И даже если бы я нырнул в бездну и вырезал всех
Вилсов, Мофоросов и Варнаров, что сейчас командовали войсками,
вместо них придут их братья, отцы, сыновья, а может даже и дочери.
А уничтожать на корню целых три герцогских рода было недопустимо.
Это проблемы со смутой не решало — просто загоняло ее под ковер на
некоторое время, а в нашем случае — только увеличивало раскол.
Нам надо было разгромить бунтовщиков, именно их армию, а знатных
командиров — взять в плен и судить. Кому-то дать пожизненное,
кого-то — отправить на плаху, хотя Вилса я бы вздернул и с
удовольствием понаблюдал, как эта скотина выплясывает джигу-дрыгу
болтаясь в петле.
Как и ожидалось, значительная часть магиков, что выступала за
создание гильдии в Клерии, присягнули на верность королеве Сании и
согласились принять участие в конфликте на ее стороне. Никаких
верноподданнических чувств, только расчет: многие теперь узнали,
кто именно их спас, другие же были наслышаны о графе де Гранже,
который не только профинансировал их прибытие в королевство, но еще
и охотно нанимал магов на долгосрочной основе. Более лояльного
отношения к своей профессии в той же Паринии маги найдут вряд ли,
да и необходимость сниматься с места и опять бежать многим была не
по душе. Эти люди и так были беженцами.