– Смотри, его видно. Вон там. Внутри этого театра я провёл самые кошмарные полчаса моей жизни и должен был бы содрогаться от одного взгляда на это здание, но, клянусь Богом, меня влечёт к нему так, как никогда и ни к чему не влекло. Знаешь, если Кондукис начнёт его сносить, я, пожалуй, переменю квартиру, чтобы не видеть этого варварства.
– Может, подкараулить его и броситься перед ним на колени с воплями «О, сэр, пожалуйста, сэр, пощадите „Дельфина“, умоляем, сэр»?
– Я могу точно сказать тебе, какова будет реакция. Он попятится, словно от нас дурно пахнет, и скажет своим бесцветным голосом, что ничего не понимает в подобных вещах.
– Интересно, сколько понадобилось бы денег?
– Чтобы восстановить его? Не иначе как сотни тысяч, – мрачно ответил Перигрин. – Вряд ли Национальный театр захочет даже задуматься над этим. И вообще никто не захочет… Нет ли какого-нибудь общества, которое занимается памятниками старины?
– Есть, но… «я ничего не понимаю в подобных вещах», – передразнил Джереми и вернулся к своей модели.
Перигрин же с некоторым сожалением (в котором не признался бы даже под угрозой расстрела) принялся упаковывать костюм от мистера Кондукиса. Он был из прекрасного угольно-серого твида и сшит прямо по-королевски. Затем мистер Джей выстирал и выгладил носки, нижнее бельё и рубашку, которые были на нем чуть более получаса, и похитил принесённую Джером картонную коробку, чтобы сделать посылку.
– Теперь надо найти посыльного, чтобы доставить все это.
– Зачем?!
– Идти самому – чертовски мучительно.
– Тебе всего-навсего понадобится сунуть коробку раззолоченному лакею.
– Я буду чувствовать себя настоящим ослом.
– Совсем рехнулся, – коротко резюмировал Джер.
– Не хочу туда возвращаться. Понимаешь, все было так странно, диковинно и в то же время несколько зловеще. Точь-в-точь как в сказке, где исполняются все желания, кроме последнего.
– Молодой драматург с вытаращенными глазами и добрый отшельник?
– Я не уверен, что Кондукис добр, хотя допускаю это, а глаза я действительно таращил. На перчатку. Знаешь что?
– Что?
– Мне пришла в голову одна мысль.
– Уже? И какая же?
– Не сейчас. Пока я хотел бы воздержаться от обсуждения, но речь идёт о пьесе.
– Да, такие вещи лучше не обсуждать заранее, – согласился Джереми.
– Вот именно.
Наступившее молчание прервал хлопок крышки почтового ящика.