«Хрен, редьки не слаще!» - резюмировала мама, но вроде бы
смирилась. Ровно до того момента, как у Сереги родился сын,
которого назвали Герхардом. Хорошо хоть меня в это время не было
там, а то досталось бы и мне заодно.
Уже позже, когда я вновь появился в родительском доме, мне все
же пришлось выслушать все претензии, накопившиеся у мамы, к брату и
его жене. Понимаю, что я здесь ни при чем, но только, чтобы лишний
раз не расстраивать маму, пришлось это выслушивать, при этом ни
один раз.
Особенно запомнилось ее:
- Ты представляешь?! Герхард Сергеевич Искандер! А дети будут
Герхардовичи! Тьфу ты! Язык сломаешь! – Повторяла она изо дня в
день, чаще добавляя, - Это ты во всем виноват! Нет, чтобы жениться,
как все нормальные люди, семью создать! А ты…
- Мам, - я пытался вставить хоть слово, - но ведь – Искандер,
тоже нерусская фамилия!
- С чего это нерусская?! Твой прадед был исконно русским
человеком! И взял эту фамилию, в честь Александра Македонского,
который когда-то прошел по этим землям. А заодно, и в отместку
своей семье, которая сослала его сюда, оклеветав из политических
соображений. Вот и он сменил свою фамилию на эту.
В конце концов, мне это надоело и, сославшись на вызов, который
по старой дружбе мне устроил сослуживец, я уехал на службу. Ладно
бы все эти разговоры, ограничивались Серегиной семьей, это я как-то
бы стерпел, но ведь с каждым моим появлением, вновь заводится
разговор о моей службе. Казалось бы, прошло уже столько лет, и пора
бы смириться с этим, но нет, и с каждым моим появлением, опять
начинаются старые попреки, что я променял свое «блестящее будущее»
на армию, которая мне ничего не дала. Хотя я считаю совсем иначе.
Да, я не стал ни музыкантом, ни даже офицером, как хотела того моя
мама, но ведь моя работа мне нравится, приносит, какое-то
удовлетворение, стабильную зарплату, уважение, так чего же еще
желать лучшего?
Со службой мне можно сказать повезло. В армию меня призвали в
1980 году. К тому времени у меня на руках уже были водительские
права и диплом автомеханика. Мне повезло в том, что военком, хорошо
знал мою мать, поэтому, когда проходило распределение, он подмигнул
мне и показал большой палец намекая, что все будет хорошо.
Капитан, сопровождающий десяток призывников к месту службы,
высадил нас на каком-то полустанке, среди бескрайних Казахстанских
степей. Небольшой поселок, состоящий из глинобитных домиков,
огороженных высокими глиняными дувалами притулился возле
железнодорожных путей. Несколько чахлых деревцев непонятного вида,
и кое-где пробивающаяся, уже выгоревшая на солнце трава. Слева от
станции расположился небольшой домишка с мутными стеклами окон и
корявой надписью вырезанными из жести буквами, над входом –
«Гастраном». Именно так, с ошибкой во втором слоге. Полуразрушенная
платформа и вымазанное известью здание станции, с небольшим пыльным
залом ожидания, со сваренными из полудюймовых труб скамейками,
окрашенными половой краской, из-за чего было не слишком понятно, то
ли они окрашены, то ли просто заржавели. И гордой надписью над
входом «Вокзал - Кары-агач». Вот, похоже, и все
достопримечательности поселка. Пыльные улицы, кое-где отсыпанные
щебнем, похоже не знавшие асфальта со времен основания.
Покосившаяся вышка водонапорной башни, и грустный ишак, запряженный
в арбу, на автомобильных колесах, уныло жующий выгоревшую на солнце
траву.