— А я ее знаю! — раздался за его спиной голос.
Роберто приложил массу усилий, чтобы испуганно не подпрыгнуть.
Увлекся осмотром и не заметил, как подошел его коллега — старший
инквизитор Ипий Торуго.
— Это госпожа Брунетто, не помню, как ее по имени, мамка из
публичного дома на Пыльнике!
— И откуда же ты знаешь содержательницу публичного дома? —
вполголоса пробормотал Роберто, радуясь тому, что внешне волнения
не проявляет. Вопрос был, скорее, риторическим, но напарник его
услышал. И ответил поучительным тоном.
— Это называется — работа с агентурой. Ты в книжках своих не
встречал такого понятия?
Это замечание было произнесено до крайности ехидным тоном, но
без желания задеть или принизить значения этих самых “книжек”, как
и сведений, в них содержащихся. Скорее это была подначка,
беззлобная и привычная.
Ипий Торуго, по прозвищу Папочка (в последнее время его все чаще
так и именовали — Папочка Ипий) был противоположностью своему
молодому напарнику: средних лет, приземистый и плотный. Если
Роберто старался одеваться изыскано, в некотором подражании
благородному сословию (что все равно не спасало его внешности), то
его старший коллега выглядел как мастеровой из ремесленных рядов.
Даже его лицо, круглое, с густой черной бородой, было лицом
работяги, редко проявляющее какое-то иное выражение, кроме вечной
усталости. И при всем при этом выглядел на порядок
представительнее, чем Роберто, спускавшего на одежду и книги почти
все свое жалование!
— Шлюха, купеческая дочь, торговка с рынка, дворянка и мадам с
Пыльника. — проговорил Ипий. — Тебе не кажется, что наш убийца
пошел на второй круг? И следующей будет кто-то из купеческого
сословия?
— Я вообще не вижу никакой системы! — зло бросил Роберто. — И
чем дальше все это заходит, тем меньше я понимаю! Должна быть
система! Должна! Тит Красный…
— Ох, только не начинай, Роберто!
— Тит Красный, — упрямо продолжил молодой инквизитор, игнорируя
реплику напарника. — Изучал буйных сумасшедших во многих лечебных и
монастырских приютах по всей бывшей империи. И вывел, что при
кажущейся нелепости их действий, в них имеется логика и система.
Которая не видна с первого взгляда нормальному человеку, однако,
если ее обнаружить, действия безумца становятся понятны и
предсказуемы!
— Твой Тит Красный — книжный червь и теоретик! — устало возразил
Ипий, тоном демонстрируя, что ему уже до крайности надоели
разговоры на эту тему.