— Если не видел, то с чего решил, что это именно курьерская? —
удивился Ипий.
— Потому что она через ночь там проходит. Большая же напрямую от
Восточных ворот идет и прямо к замку выходит. Курьеры почту возят.
Носятся, идиоты! По звуку — точно курьерская.
— Хм… Ну ладно! А больше ничего не видел, не слышал в ту
ночь?
— Странного ничего. Спокойная смена… была, пока девку не нашли.
И, знаете, что я думаю, инквизитор?
— Да?
— Криков-то мы ее не слышали, девчонки-то. Такую смерть она
страшную приняла — и тишина. А ночью, сами же знаете, как сильно
любой звук разносится. Не на моем районе ее убили. Мертвую уже
притащили и бросили.
Торуго кивнул — и парню, подтверждающему его догадку, и себе.
Осталось выяснить — как мертвое тело убийца доставляет туда, где
его обнаруживает стража.
— Спасибо, Альдо.
— Да вроде не за что. Если что услышу или узнаю — как вас
найти?
— Хобе скажи — он найдет.
Попрощавшись со стражником, Ипий пошел обратно в приемную
супремо. По времени выходило, что его секретарь уже подготовил
нужную инквизитору бумагу. А оттуда уже стоило идти к Роберто в
подвал — знакомится с результатами вскрытия тела жертвы. Беседу со
старшими ночных патрулей Ипий решил перенести на потом — пусть
стражники хоть немного отоспятся.
***
Работать с мертвецами Ипий не любил, от того и спихнул это дело
на своего молодого напарника. Однако все намеченные дела инквизитор
уже сделал, и даже документ у зануды-секретаря забрал. Так что
пришлось спускаться в замковое подземелье, где дальнее крыло было
оборудовано под ледник и прозекторскую. И с неудовольствием
обнаружить, что Роберто еще даже не начал заниматься тем, что он
ему поручил. Точнее — делом еще не начал заниматься студиозус,
нанятый инквизицией для этой цели. Видимо, тело жертвы доставляли
сюда слишком долго, а потом еще и прозектора по кабакам искали…
Кивнув обоим сразу, Ипий демонстративно встал у стены,
показывая, что вмешиваться не намерен, и приготовился к ожиданию. С
годами, а ему уже перевалило за сорок лет, двадцать из которых он
провел на службе, инквизитор стал тяготиться обществом мертвых.
Подозревая, что обострившаяся это чувствительность, напрямую
связана с его возрастом и более четким, нежели в молодости,
пониманием бренности и преходящести всего сущего.
Он с неохотой, хоть и без отвращения, смотрел на скованные
вечным холодом тела, на лица, с застывшими навсегда гримасами
страха и боли. В такие моменты инквизитор представлял лежащих на
леднике живыми. Веселыми, грустными, отвратительными, грязными, но
— живыми. И наполнялся тяжелыми мыслями. Понимая, что однажды, рано
или поздно, так же как и они сейчас, будет лежать на глыбе льда,
растопырив скрюченные пальцы Ипий Торуго, по прозвищу Папочка. А
некий инквизитор с задумчивым или отстраненным видом будет стоять
над ним, пытаясь выяснить, что послужило поводом для его смерти. Не
причиной, потому что с причиной, скорее всего, будет понятно: нож,
петля, яд, дубина, камень, рвота. А именно поводом. Как вот с этими
телами, что сейчас лежали на льду вдоль заиненных стен.