— А менее значимые торговые дома? — выкрикнули из зала.
Взгляд да Гора метнулся на источник голоса. Ну, конечно, кто бы
сомневался! Дарак, мать его, северянку, ал Аору! Конечно, его обмен
технологиями и оборонительный союз не волновал! Только золото!
— Странно, что именно вы задаете этот вопрос, синьор ал Аору. —
кансильер торговли усмехнулся в густющую свою бороду. — Ведь ваш
дом никак нельзя назвать “менее значимым”.
По залу пробежала волна смешков.
— При чем здесь это! — красавец князь даже поднялся с места,
чтобы его было лучше видно. — Мы говорим о личной выгоде или общем
для герцогства благе?
— Когда мы говорим о деньгах, мой дорогой синьор ал Аору, мы
всегда говорим о личной выгоде! — барон да Манцо перестал улыбаться
и стал очень серьезен. — Утверждать обратное или апеллировать к
некоему общему благу — не более чем лицемерие! Мне, например, ни на
секунду не показалось, что вас заботит судьба малых торговых домов!
Сколько вы разорили их в этом году? И купили разоренных?
— Вы не ответили на вопрос, господин барон!
— Как и вы на мой. Но, извольте, князь. Я — отвечу. Малые
торговые дома и гильдии, не подписавшие Хартию, а подписать ее
имеет право только дом с определенным капиталом, продолжат работать
по тем же таможенным нормам, что и сейчас. Исключением станет
только колониальная торговля, — здесь для них возрастут и
таможенные платежи и налоги.
— То есть, по сути, вся колониальная торговля будет
сосредоточена в руках тех, кто лижет задницы своим государям? — не
унимался ал Аору.
— Я бы порекомендовал вам, князь, следить за словами. Вы сейчас
не в порту с поставщиком торгуетесь! И, с каких это пор, верность и
лояльность трону стала лизанием задниц? По моему скромному мнению,
— здесь кансильер торговли взял небольшую паузу, предлагая оценить,
насколько скромным может быть мнение человека, через которого
проходит около трети бюджета государства. — По моему скромному
мнению, торговля таким важным ресурсом для экономики, как
колониальные товары, должна находится в руках надежных людей. И
опять же, лично вам что за печаль? У вас, если мне память не
изменяет, контроль над тринадцатью процентами морских
перевозок.
— А если я не захочу подписывать эту вашу таможенную Хартию? Я
читал текст. Это — не Хартия, а ярмо! С какой такой радости я
должен отдавать в обеспечение государству без малого треть
перевозимого груза? По цене вдвое ниже рыночной?