«Партизаны на луне! Кто же те великаны? И чем отличаются валухи
от гаузов?»
Всё ещё продолжая сипеть и коверкать слова, я стал осторожно
выспрашивать:
- Если рисовать с натуры?
- Кого закажешь, тот и будет с тобой сидеть в одной камере! – с
юморком обещание от поставного.
- Женщину?..
- Легко!
- А если голую?
- У-у-у! – Сергий умудрился и глаза в восторге закатить и кивать
одновременно.
- Покрывало и …она! – я жестом указал на кровати расстеленное
покрывало, потом улёгся на живот и согнул одну ногу в коленке, как
делают супер модели на рекламных фотографиях.
На это уже замычали оба. Кажется от самой возможности лицезрения
подобной картины, они от слюнок ничего иного и сказать пока не
смогут. Но мне ещё оставалось показать ту «капельку» таланта, после
которой мои требования станут более весомы. Поэтому я на мольберт,
развёрнутый к зрителям, прикрепил лист ватмана кнопками и буквально
несколькими линиями нарисовал силуэт женского тела, в только что
показанной мною позе. Гипна не подвела! Как и маленькая сестрёнка
Мансаны в своем ведьмовском просмотре, сказавшая, что я стану
великим живописцем: я мог себя смело зачислять в академики. По
крайней мере, по рисунку. Оба местных господина сидели и мычанием
выражали свои восторги.
Голову к силуэту пририсовал только контуром причёски, без лица,
и замер, не зная кого изобразить:
- Женщина…, - я всем видом изображал терзания великого маэстро
перед творимой формой. – О!.. Может…, Ксана?
Интересно было смотреть на обоих: старшина Борей весь как-то
дёрнулся, словно размышлял, смеяться или нет. Тогда как поставной
нахмурился, закряхтел, задвигал своими могучими плечами, словно на
него вдруг высыпали большую коробку с кусачими муравьями.
Однозначно он свою секретаршуне только для мебели держал и вполне
возможно будь он в пылу начальной влюблённости, мне могло и не
поздоровиться от вспышки ревности. Но, похоже, что своими капризами
и склочным характером Ксана уже и его достала. А такой резкий,
независимый и характерный самец никогда долго не станет терпеть
вмешательства самки в свои дела и спускать ей покушения на его
личную свободу.
То есть временная ситуация оказалась самой удачной для некоторой
смены комбинации в их отношениях. Вариантов было несколько: разрыв,
укрощение, наказание или разъяснение зазнавшейся девице её
истинного места. А то и просто попытка опозорить и унизить. Хотя я
позже узнал, что в данном мире считалось за огромную честь
позировать профессиональному художнику хоть голой, хоть вообще в
непристойных позах. По большому счёту поговори я с Ксаной отдельно,
она бы и сама пришла в мою камеру для работы натурщицей. Может
быть…