Понятное дело, что художник не собирался признаваться в
иномирском происхождении, да и кто бы его спрашивал? Поставному
нужны картины – для победы долгожданной над соседним сектором этого
подземного города. Ну а его секретарше только и надо было, что
дотянуться до горла этого ненавидимого ею художника и душить,
душить, душить… Так, по крайней мере расшифровывался её ненавидящий
взгляд, который нет, нет да просматривался сквозь ручьи слёз.
- Вот, академик, принимай на работу натурщицу! – (чего это он
меня сразу так высоко продвинул?) - Пока не нарисуешь две картины,
так и будет тебе позировать сколько надо и как надо.
- Так…, а это…? – я жестами показал на красный фингал вокруг
глаза девушки. Мол, видок-то подпорчен! Куда красота
подевалась-то?
Заказчик меня понял. Грубо ухватил девушку за личико и развернул
ко мне правой щекой:
- Рисуй в профиль. А надо буде в анфас, лишь скопируй одну
сторону на другую. Они ведь одинаковые?
Я не удержался от смешка:
- Будет у неё два правых глаза! Хм! Оригинально получится…
- Академик! Поступай, как тебе нравится. Не будет слушаться…, -
строптивая секретарша вздрогнула в его руках, - Можешь наказывать
как считаешь нужным…, только кости ей не ломай…, пока ещё казнь не
заработала… Ха-ха!
Шутки – шутками, месть – местью, но именно в тот момент я
окончательно и отчётливо понял, что вокруг меня и в самом деле
средоточие рабства. В какой бы среде не жили люди, как бы они не
конфликтовали между собой по мелочам, но вот именно таким способом
заволочь в тюремную камеру иного человека – для этого нужны были
самые, что ни на есть тепличные условия. Ладно меня, непонятного
беглеца могли сбросить в трубу с риском для моей жизни, но вот эта
красавица, как бы она не зарывалась, как бы ни подличала и не
унижала остальных, всё-таки имела право на какое-то снисхождение,
разбирательство и человеческое к себе отношение. А тут получалось,
что она бесправная как скот. Хуже! То есть и в самом деле она –
рабыня. Как и все вокруг окружающие – тоже рабы. А всеми ими
заправляет тоже раб, пусть и самый сильный, но поставленный
руководить и поддерживать порядок внутри этого громадного рабского
стада.
Да, тут есть некая видимость свободы. Конкурсы проводят, чуть ли
не олимпиады… Вон даже убегают в леса и их никто особо там не ищет.
Но суть существования – всё равно рабская. Пусть пока непонятная
мне, по истории и первопричине, но тем не менее рабовладение здесь
жёсткое.