Ее глаза покидают мои, когда она забирается с ногами на кровать и перекатывается, натягивая одеяло на голову. Должно быть, я неправильно ее понял. Я был уверен, что она собирается наброситься на меня с чем-нибудь язвительным.
Я направляюсь в ванную, чтобы вымыть руки и избавиться от своей покрытой кровью одежды, а затем возвращаюсь к ней. Странно видеть женщину в моей постели, но в то же время мне кажется, что я к ней уже привык. Как будто она принадлежит мне давным-давно.
— Мы уже закончили играть в игры?
Я дразню ее и обойдя кровать, опускаюсь на свое место. Она передвигается ближе к краю кровати, как будто убежать от меня - ее первоочередная задача. Это не очень хорошо, потому что быть ближе к ней - это моя первоочередная задача.
Я протягиваю руку под одеяло и цепляюсь за нее. Из ее рта вырывается визг, когда я притягиваю ее к себе. Она борется со мной, но у нее нет шансов.
— Отпусти меня, — ворчит она, пытаясь стряхнуть мои руки. Неужели она думает, что сможет победить? Она думает, что я не причиню ей вреда? Я сделаю...
Черт нет, я не буду...
— Нет, не отпущу.
Я тяну сильнее, пока она не оказывается на моей стороне кровати, а я склоняюсь над ней. Ее грудь прижимаются к моей, ее дыхание становится намного чаще, чем обычно.
— Прекрати, — выдыхает она в разочаровании.
— Почему? — спрашиваю я, наклоняя голову, получая огромное удовольствие от нашего нынешнего общения.
Я не прикасаюсь к ней, по крайней мере, не так, как мне хочется.
— Мы не знаем друг друга. Ты сказала, что мы не будем торопиться.
— Я также сказал, чтобы ты слушалась меня, или я больше не буду таким милым.
— Я не думаю, что в мире есть хоть один человек, который бы использовал слово "милый" для описания тебя. Ее голос больше не похож на голос кроткой девушки, которой она только что была, я улыбаюсь сам себе, видя, как она проявляет силу. Мне будет намного приятнее сломить ее. — И ты не можешь ставить мне в вину то, что я не хочу спать с мужчиной, которого встретила только вчера при самых ужасных обстоятельствах.
Я смеюсь полным, сотрясающим все внутренности смехом.
— Ты ведь понимаешь, что ты... ну, в основном твое тело, должно будет оплачивать долг твоего отца? Каждый стон, каждый мой оргазм, каждое раздвигание этих прекрасных ног будут платой. Не делай вид, что ты не знала, на что подписалась.