– Вы про что, парни? В какой
следующий раз? При чём здесь мама? – растерялся Арсений от той
ахинеи, что услышал от меня.
– Неважно, – Димон поднял пистолет,
Арсений отшатнулся, но это было сделано исключительно, чтобы
отвлечь внимание от Славика. Тот протянул руки и резким движением
свернул Арсению шею. Не задалась жизнь у этого хомо, пусть в
следующей попробует что-то другое, хотя мне не принципиально.
Так себе философия, конечно, у этого
Слесарёва-старшего. Вспомнились рассуждения отца про
слабаков-мудаков. Но раз у человека такие взгляды на жизнь, такая
философия, почему бы её не применить к нему самому?
Итак, у нас три часа дня. Машина и
два трупа в ней. Не самая безопасная локация. Но пока всё
более-менее по плану.
Я вылез из машины и направил свои
тела на парковочное место Слесарёвых. Парковка была пятиэтажная и
открытая. Окон не было, забраться внутрь никаких проблем не
составляло. Удобно было то, что машины Слесарёвых стояли на первом
этаже. Я просто забрался внутрь и стал под камерой, которая снимала
ту часть, где стояли блестящие мерседесы. Прыжок и удар камнем по
камере превратили это место в слепую зону. После чего я направил
оба своих тела к чёрному мерседесу GL и начал стучать по его
лобовому стеклу тем же булыжником, которым рассадил камеру. Пришла
в голову фраза «булыжник – оружие пролетариата», но что за ней
кроется, я понятия не имел. Испанский я уже знал неплохо,
английский тоже, а вот про пролетариат толком не понимал. Что-то из
революционной тематики. Раз у меня сейчас булыжник в качестве
оружия, то я, получается, пролетариат. Надо будет посмотреть, что
это такое вообще.
В общем, буквально за минуту я
рассадил пару боковых стёкол и заставил потрескаться лобовое.
Хорошо, машина не бронированная. Димон стучал, а Славик осматривал
подходы. Прислушиваться не получалось, так как противно верещала
сирена.
Пять минут никого не было, но потом я
глазами Славика заметил Слесарёва-старшего, который в компании
второго, вернее, первого сына спешил к месту моего пролетарского
вандализма. Славик и Димон спрятались за машинами.
Первым делом Андрей Алексеевич
отключил сигнализацию, после чего оценил работу Димона
исключительно в нецензурных выражениях. Старший же сын неожиданно
достал пистолет и резко произнёс:
– Пап, Сеня трубку не берёт, Миха
тоже не отвечает, нам разбили машину. Что-то не так!