Президент встряхнул головой, возвращаясь к настоящему. Он невозмутимо встретил обеспокоенный взгляд Клейна:
– Дэвид Тейер – часть моей истории, однако я не сохранил никаких воспоминаний о нем.
– Тысяча шансов против одного, что этот человек всего лишь приспособленец, вероятно, заурядный преступник и, может быть, вовсе не американец. Вероятно, он встречался с Тейером до того, как тот исчез. Нельзя исключать, что, отбывая срок в колонии ослабленного режима, он услышал о вашем желании заставить Китай относиться к правам человека с большим уважением и решил воспользоваться этой возможностью, чтобы унести оттуда ноги.
– Если так, откуда он узнал, что сын Тейера стал президентом США, особенно если учесть, что фамилия президента – Кастилья?
Клейн нахмурился:
– Если уж об этом зашла речь, то как настоящий Дэвид Тейер мог догадаться о вашей судьбе? Он знал, что у него есть сын, но вряд ли мог предполагать, что его бывшая супруга выйдет за Сержа Кастилью.
– Очень просто. Если человек, о котором мы говорим, действительно Тейер, он мог сопоставить факты. Он знал, что его сына зовут Сэмюэл Адамс, а Серж Кастилья был его близким другом. Кастилья – фамилия редкая, а мой возраст как нельзя лучше соответствует этому предположению.
– Разумеется, вы правы, – признал Клейн. – Но нет ли здесь какой-нибудь связи с утечками? Возможно, в Белом доме действует шпион, который сообщил китайцам о ваших семейных делах, и случай с Тейером – это одна из их хитроумных комбинаций.
Президент покачал головой.
– Я никогда не скрывал тот факт, что Кастилья меня усыновил, но эта тема попросту не возникала в разговорах. Кроме моих близких родственников, никто, даже Чарли Оурей, не знает точно, кто был моим биологическим отцом и что с ним произошло. Даже вы не знали этого. Я не желал играть на сочувствии и ставить свою мать в трудное положение.
– Всегда найдется кто-нибудь, кто знает, помнит и готов предложить свои знания в качестве товара.
– А вы, как всегда, циничны.
– Это часть моей профессии, – Клейн тонко улыбнулся.
– Согласен.
Клейн вновь замялся:
– Хорошо. У нас нет уверенности, что этот человек – самозванец. Он может оказаться вашим отцом. Но если это так, что вы намерены предпринять?
Президент вновь откинулся на спинку кресла, снял очки и провел ладонью по лицу. Он тяжело вздохнул.