– Сейчас.
Фэн увидел, что Ю теперь сидит в кресле, а над ним возвышается силуэт Ли, положившей руки ему на плечи и, по-видимому, успокаивавшей его.
– Что с американцем? – послышался грубый голос Вэя, говорившего из далекого Пекина.
– Судя по всему, Джон Смит до сих пор в отеле, – доложил Фэн. – За ним наблюдает полиция. Я велел своим людям перехватить его, если он попытается добыть декларацию. Мы уверены, что он приехал именно за ней.
– В каком отеле он живет?
– В старом «Мире».
– Вот как? Весьма любопытная прихоть для современного американца-микробиолога, который якобы интересуется нашей исследовательской лабораторией в Чжан-цзяне. Полагаю, это говорит нам обо всем, что мы хотели бы знать, ты согласен?
– Его интересы не ограничиваются микробиологией.
– Продолжайте выполнять задание.
– Да. – Фэн выдержал паузу. – Есть еще одна трудность. Ю Юнфу не выдержит.
– Ты уверен?
– Он уже готов сломаться. Если выплывут хотя бы самые незначительные подробности, он расколется. Выдаст всех и всё – возможно, еще до того, как просочится информация. Мы больше не можем ему доверять. – Последние слова Фэна прозвучали окончательным приговором.
– Хорошо. Я сам займусь этим. А ты ликвидируй американца. – Вэй помолчал и добавил: – Как же все это получилось, Фэн? Мы хотели, чтобы информация достигла ушей американцев, но не более того. Мы не собирались снабжать их доказательствами.
– Не знаю, хозяин. Я сделал все, чтобы слух о грузе дошел до Мондрагона, как вы приказывали, однако не имею ни малейшего понятия о том, кто обнаружил и похитил декларацию. Но обязательно узнаю.
– Не сомневаюсь в этом. – Трубка умолкла.
Фэн еще некоторое время сидел в машине. Во всех окнах особняка погас свет, кроме хозяйской спальни на втором этаже. Фэн представил себе Ли Коню, жену Ю Юнфу. Она всегда нравилась ему. Фэн коротко рассмеялся, пожал плечами и вновь набрал номер на сотовом телефоне.
Гонконг, бывшая оккупационная зона Британии, после присоединения к материковому Китаю в 1997 году несколько утратил свой блеск. Пекин видел себя в качестве будущей столицы Азии, Шанхай стремился превратиться в восточный Нью-Йорк, а Гонконг хотел лишь оставаться самим собой – городом свободных предпринимателей, веселым и жизнерадостным, чего никак нельзя сказать о других современных метрополисах Китая.